Любовь давно живёт в Хабаровске. Родилась в Крыму. Училась в ссузе и вузе в Украине. В Крыму есть друзья. В Украине есть родственники. Старшее поколение, с которым общалась, уже умерли. С молодыми нет контакта. Но душа болит за всех.
Елене 51 год, живет в Москве, работает в музее. Она оказалась окружена людьми, которые верят в необходимость войны, но видит как все подавлены.
Александру 44 года, он работает водителем в Калининграде. В своём письме он рассуждает на тему нынешнего фашизма и своего к нему отношения.
Николаю из Самары 45 лет, его возмущает, что в России мало, что поменялось за последнее время, зато все «пропитаны» пропагандой и до сих пор радуются, что «КРЫМ НАШ».
Евгения рассказала о том, как не интересовалась политикой, но постепенно поняла, что «что-то пошло не так» и уехала с мужем из России за два месяца до войны.
«Я очень остро всё это воспринимаю. Я в шоке от кровожадности людей, которых я знала, с которыми у меня были хорошие отношения».
Когда узнала, всё как будто оборвалось, и земля ушла из-под ног. Я не могла нормально спать. Никогда раньше со мной такого не было — провалишься в сон, просыпаешься каждый час, и в мозгу как вспышка — война! Война с Украиной! Начинает трясти. Физически. Ужас от осознания произошедшего, от невозможности отменить, вернуть, исправить.
Собственно и не до телевизора было. Чем больше работала, тем дела все хуже и хуже. Пыталась понять что происходит, изучала, анализировала и поняла – мой маленький бизнес тонет не потому, что я плохо работаю, а потому, что бизнес, политика и экономика имеют прямо пропорциональную зависимость.
Никто не хотел говорить со мной на тему СВО, хотя меня рвало на части, я ни о чем другом не могла думать. Объясняли это одним – мы ничего не можем изменить, а ты нам настроение портишь. Я вдруг поняла, насколько у нас народ стал равнодушен и отстранен, и друг от друга, а уж тем более от какого-то соседнего народа.
Светлана лишилась работы из-за резких высказываний против аннексии Крыма и войны в Донбассе. Это случилось еще в 2015 году. В феврале 2022 года она пыталась уговорить себя, что это не правда. До тех пор, пока не услышала, как бомбили Мариуполь.