«Успел прокричать несколько антивоенных фраз. После чего был задержан»

Алексей жил в Санкт-Петербурге. К 49 годам успел перепробовать много прикладных профессий – от строителя-монтажника до инженера-обследователя высотных сооружений. Ходил на выборы, чтобы проголосовать против партии власти, участвовал во всех крупных протестах. 24 февраля был задержан на Невском за выкрикивание антивоенных лозунгов. Уехал и России только после объявления «частичной» мобилизации, теперь просит политического убежища в Финляндии. О том, почему люди с практическими специальностями не могут решиться на эмиграцию, и какая информационная поддержка, на его взгляд, действительно нужна на Интернет-площадках для российских эмигрантов, он рассказал в своем письме «Очевидцам 24 февраля».

«Несколько лет тому назад – когда именно, неважно – я обнаружил, что в кошельке у меня почти не осталось денег, а на земле не осталось ничего, что могло бы ещё занимать меня. Тогда я решил сесть на корабль и поплавать немного, чтоб поглядеть на мир и с его водной стороны».
Г. Мелвилл

– В отличии от героя «Моби Дика» Мелвилла, у меня не было экзистенциальных проблем. Мир еще не явил мне и половины своей красоты. Я зарабатывал и имел возможность оплачивать свои взрослые игрушки, а семья и актуальная любовь в принципе не оставляли шансов для желаний отправиться за Край Ойкумены.

Скорее всего, в юности по мне плакал филфак, но этот поезд ушел чертовски давно. Моя деятельность лежала в практической плоскости «работы руками и головой»: спасатель, монтажник, директор собственной строительно-монтажной микрофирмы, инженер по эксплуатации базовых станций операторов связи, строитель веревочных парков приключений, инженер-обследователь высотных сооружений. Даже увлечения – альпинизм, скайраннинг, трейлраннинг, adventure race – которым отдана значительная часть жизни, позволяли зарабатывать только вербально, и только написание статей для одного аутдорного бренда приносило доход, и то недолго и почти десять лет тому назад.

Мой  мир обрушился 24 февраля с началом войны. Я и до этого 12 лет был последовательным противником действующей власти, не пропустил ни одного крупного митинга. А государственные инициативы принимал только в виде участия в многократном фарсе под названием «выборы».

Оставляя за скобками типичную рефлексию в духе «я делал то, что мог, и мог ли я сделать что-то еще?», скажу, что ДО войны уже много лет жил в состоянии так называемой внутренней эмиграции. Принимал минимально допустимый перечень правил игры взаимодействия с государством: «Не нарушаю Уголовный кодекс. Вовремя плачу налоги.  Взамен государство, творя ужасные вещи с правами и свободами личности, не затрагивает в буквальном смысле мое персональное пространство».

Если кто-то готов утверждать, что все остальные либерально настроенные граждане жили в другой парадигме, пусть для начала объяснит мне, почему уже в 2011 году на улицах не появились баррикады и сотни тысяч протестующих? Почему не взяли приступом мэрии и Кремли/Смольные местного значения?

Шок, который я испытал утром в день вторжения, показал, насколько быстро можно пройти отрезок от «черт с ними» до «неприемлемо». Это было крушение всего выстроенного реального и воображаемого мира. Катастрофа. Стыд, масштабы которого я не могу описать. Ужас от мыслей о том, что будет дальше.

Что вообще может думать нормальный человек в момент начала войны? А что может думать человек, который почти каждое школьное лето детства ездил в Одессу и накопил там друзей?  А человек, который в студенческие времена обзавелся друзьями из Киева, Полтавы, Львова?

Просидел в ступоре первую половину дня. Когда вернулась способность мыслить конструктивно, быстро сделал минимум необходимых дел. Потом оказался на Невском проспекте, где успел в течении пяти минут прокричать несколько антивоенных фраз, вкладывая в них всю ненависть к происходящему. После чего был задержан.

Далее все по классической схеме задержаний и наказаний первого дня вторжения: почти сутки в ментовке, скоротечный суд, минимальный штраф.

Через какое-то время шок и депрессия проходят. Человек привыкает к идущей где-то вдалеке войне и начинает жить. У меня период ощущения катастрофы и уныния длился до начала мая.

Каждый определяет для себя сам, насколько ему нечего терять или, наоборот, насколько тяжелый чемодан обязательств он несет по своей жизни. В зависимости от этого разные люди выбирают в промежутке от «застрелиться» или «вступить в ВСУ» до «жить как прежде с небольшой поправкой на»: переводить деньги оппозиционным ресурсам, желать победы Украине, ставить «лайки» на Ютубе. Еще какие-то варианты конформизма, к которому все мы – «либеральная общественность» – привыкли за годы жизни в путинской России. Работать, пытаться отвлечься, платить налоги. Ну а как еще не сойти с ума?

Между внутренней эмиграцией и эмиграцией реальной – пропасть. С первых дней войны мы обсуждали в семье и с близкими друзьями варианты развития событий. Все сценарии были негативными. Было ясно, что с каждой неделей все ближе день, когда оставаться в стране будет все опаснее. И этические п**дострадания с антивоенным подтекстом сменятся вопросами личного выживания и безопасности семьи.

В моем случае последней каплей стали мобилизация и незабываемое зрелище: в середине дня менты забирают мужчин прямо с улицы. Днем в Санкт-Петербурге менты берут на улице мужчин разных возрастов и уводят их в автозак. Без разбора, подряд. Это впечатлило.

Я знал, что буду делать, если меня заберут и привезут в военную часть. Знал, что этот путь – тупиковый, как прыжок в пропасть. Так же знал, что ничего подобного делать не хочу, что в свои 49 лет я реализовал далеко не все планы и желания…

Дальнейшие действия были скоротечны, как лавина: 27.09 мы с женой выехали в Финляндию. Пересечение границы было очень нервным, но успешным: одни выпустили, а вторые впустили.

Можно долго и многословно дискутировать об оправданности тех или иных решений, об индивидуальной или коллективной вине. Все это «раньше надо было» и «бегите, глупцы» – с минуты принятия решения становится просто белым шумом.

Разве либерально настроенному человеку можно оставаться в РФ? Встать на путь активного сопротивления режиму внутри страны или уйти в подполье, уехать в лес, черт возьми? Все это отдает каким-то бредом. Был ли сценарий, отличный от «затаиться» или «валить»?

Кто-то может надеть темные очки и жить «в ракушке», отгородившись от внешнего мира психологической защитой, а кто-то – нет. Можно отписаться от всех новостных каналов, можно не смотреть по сторонам и не обсуждать политику с женой, в кругу друзей и знакомых. Знаю многих людей, способных на это.

 А что дальше? Вторая и третья волны мобилизации, военное положение, мятеж силовиков после череды поражений на фронте, вооруженные банды и блокпосты на улицах крупных городов, стрельба и грабежи. Или как вариант удары тактическим ядерным оружием на всю оперативную глубину и гораздо более масштабные боевые действия. Ужасающая картина.

От чего я бегу? От этих гипотетических сценариев? Или от невозможности более успокаивать свою совесть? От смерти в ментовской камере из-за отказа воевать или от смерти на полигоне, после получения оружия? Или – конкретнее – спасая не жизнь, но совесть?

«Судно плыло в тумане.
Туман был бел.
В свою очередь, бывшее также белым
Судно, (смотри закон вытесненья тел)
В молоко угодившим казалось мелом.
И единственной черной вещью был
Кофе, пока я пил».
И. Бродский

Я не программист, не театральный режиссер, не журналист, не коуч-психолог и даже не гей. Никогда в жизни я не пытался зарабатывать на жизнь записью видосиков в стиле  «как перестать беспокоиться и начать жить», не давал онлайн-советов за деньги, не учил успешности и не собирал лайки на Ютубе, повышая монетизацию собственных рассказов о том, что черное – это черное, и мир не совершенен.

Что  делать мне и таким, как я? Ехать тратить накопления в Турцию? В Тай, в Армению? Куда деваться человеку практических специальностей в современном мире? Найдет ли себя в эмигрантской реальности несогласный с действиями российских властей и оппозиционно настроенный токарь? Чем будет зарабатывать инженер-пусконаладчик, видевший Autocad один раз в жизни и последний раз чертивший, стоя за кульманом 25 лет назад? 

У коуча, обучающего «пути к самому себе» больше шансов на заработки в условной Турции, чем у человека, занимавшегося несколько лет настройкой радио-релейных пролетов. На что будет жить человек, не имеющий удаленно работающего бизнеса, который позволит ему хотя бы снимать квартиру и питаться в стране с безвизовым режимом?

Сколько таких людей в Санкт-Петербурге и Москве, не говоря уже о РФ в целом? Работающих монтажниками и строителями,  отдающих себе отчет в том, что за границей они не нужны никому. Понимающих, что в случае эмиграции их ждет нищета и судьба Хлудова. Хотят ли они идти на войну? Хотят ли они вообще оставаться на территории РФ, понимая все вытекающие из этого риски?

Правозащитные и гуманитарные оппозиционные ресурсы не дают ответов на эти вопросы и даже не выносят в открытый доступ хоть что-то, что показывало бы понимание ими проблемы.

Посты в телеграм-канале «Ковчега» как на подбор: вебинар о том, как выдержать давление внешних обстоятельств, обучение адаптации в условиях стресса, онлайн-тренинг по собеседованиям, вебинар о работе с коллективной травмой, терапевтическая группа психологической подготовки к эмиграции (это особенно впечатляет).

Господа, к эмиграции необходимо готовиться не психологически, а практически. У вас там что, одни программисты с хорошими зарплатами на удаленке и паническими атаками, с которыми вы коллективно помогаете им справляться?

Моя история банальнее, чем «Хождение по мукам» Толстого. Прочитав массу информации по теме на различных ресурсах, не имея многообразия вариантов для действий и не видя перспектив для легального трудоустройства в условиях эмиграции в любую из цивилизованных стран, я пошел по почти ремарковскому пути.

Я живу лагере для беженцев, ожидаю назначенной даты подачи «Прошения о политическом убежище», затем будет интервью, потом – принятие решения властей. Порой мое сердце разрывается при мысли о возможной перспективе никогда не увидеть женщину, которую я люблю. Для этого РФ достаточно закрыть границы изнутри, или немногим европейским странам, пускающим еще россиян с визой С, перестать это делать.

Тоскую по друзьям, привычному образу жизни, по оставленной квартире, увлечениям, родителям. По миру, мать его, ушедшему в прошлое , который не будет прежним уже никогда.

Однако у меня нет психологических проблем с интеграцией в гражданскую жизнь ЕС. Меня не беспокоит вопрос взаимоотношений в семье в условиях войны. Я и без участия в вебинарах прекрасно представляю, что такое идентичность и как сохранять ресурсное состояние. Я не знаю только, как сохранить душевное равновесие, когда живешь в общежитии, тесно соседствуя с тысячей беженцев из разных стран. Вот этого я не знаю, да. Верю, что ближайшие вебинары «Ковчега» будут посвящены именно этой теме.

Вряд ли читателям действительно интересно, как я получал Шенгенскую визу в апреле и как технически выглядела процедура «сдачи» самого себя властям другой страны в качестве соискателя убежища.

Я ни на секунду не сомневаюсь в правильности сделанного мной выбора и сейчас поступил бы так же снова. Я ненавижу путинскую власть. Ненавижу весь этот сброд, полезший непонятно из каких дремучих углов страны, называющий себя «патриотами», лгущий направо и налево собственному народу о происходящих событиях и набирающему единомышленников из числа осужденных по «тяжким» статьям УК зоновских сидельцев.

Я обычный россиянин из Санкт-Петербурга, учившийся, читавший, работавший и не сумевший придумать объяснение, почему я должен оставаться в России.

Впрочем, скоро я буду готов прочитать курс лекций на тему «Выживание в лагере для беженцев» и, пожалуй, стать онлайн-тренером по бегу на марафонские и ультра-марафонские дистанции в горах. Я же трейлраннер, как-никак. В прошлой жизни.