«Ни одного целого дома в центре. Все побито снарядами»
Елена Калинина — адвокат из Харькова. В марте выехала из обстреливаемого города в Германию. Две недели назад ей пришлось вернуться в родной город, чтобы передать свои дела и посмотреть, что стало с ее квартирой.
— В начале войны я уезжала из Харькова в эвакуационном поезде. Это было ужасно. Люди сидели друг на друге, они были в панике. Сейчас я ехала из Германии в Украину на автомобиле вместе со своим клиентом — мы везли гуманитарку.
Мы проехали через всю Украину: Луцк, Житомир, Киев, Полтаву. При въезде в Киев — паспортный контроль. В городе много людей, в том числе, за счет беженцев. В Полтаве тоже много людей — многие из Харькова туда бежали. Пока мы были в Полтаве, прозвучало две сирены. Из Полтавы в Харьков я поехала на поезде, так как мой клиент остался — он выгружал гуманитарную помощь в местный госпиталь, а оттуда уже должен был везти продукты в Харьков.
Выходишь в Харькове на вокзале, и поначалу войны не чувствуется. Ну да, витрины магазинов заколочены, но ощущение, как будто там делают ремонт.
А когда мне надо было проехать через центр Харькова, то в такси меня накрыло так, что у меня случилась истерика. В центре города есть одно красивое здание, его в 30-х годах прошлого века построили. И оно стоит без окон. Никаких больше разрушений — просто здание без окон. И тебя это уже напрягает.
Выходишь на площадь Свободы, а там через брусчатку пробивается трава. Я не помню, чтобы у нас была трава на площади. И тут ты видишь здание областной администрации, в которое ракета еще первого марта попала…
Сижу в такси, ничего не могу поделать, рыдаю. Ни одного целого дома я в центре не увидела, все побито снарядами... Потом в такси выезжаю на улицу Свободы (бывшая Иванова), а там у дома просто срезан кусок. Видно часть кухни. И меня опять накрывает…
Слава богу, мой дом пока не пострадал. В мой район сильно не прилетало. Вот только в танковое училище прилетело в самом начале войны. И в бывшее училище вертолетчиков. Его уже лет 30 как нет, этого училища — там был суд, там строят новые дома, а россияне в него целятся. Знали, что когда-то было военное училище, два раза по нему ударили.
Приехала домой, убрала в квартире, привела дела в порядок. Перед войной я начала делать ремонт в санузле, и у меня в одной комнате оставались стройматериалы. Пришлось вызвать специалиста, чтобы он все это вывез. Я понимаю, что зимой в Харькове будет очень сложно. Но мой дом хотя бы жилой, в нем нет разбитых окон, и можно будет пережить зиму.
По городу ездить днем можно — ни взрывов, ни вспышек. Но ночью! Я ни одной ночи не спала — то прилеты, то сирена работает. И у меня была одна-единственная мысль — побыстрее отсюда свалить. Все тревоги и бомбежки я переживала в своем коридоре.
Бежать в подвал не было смысла, так как он с противоположной стороны дома — пока я соберусь, пока добегу… Да и сирена не всегда срабатывала перед бомбежкой, иногда и после. Подвал никак не оборудован. Там просто земля, трубы и все.
Часть жителей Харькова не хочет уезжать, они говорят — мы, мол, привыкли. Я отвечаю — это вы не привыкли, это вы смирились. Многие просто на глазах постарели. С соседкой поговорила, она говорит — сижу каждую ночь в коридоре, страшно, зуб на зуб не попадает, ну, а что делать? Зато есть и плюсы. Сосед похудел килограммов на 10. Когда не работал лифт, он с седьмого этажа ходил выгуливать собаку.
У меня есть родственники в России, и с некоторыми из них я не общаюсь. Например, с теткой из Липецка, она мне сказала про возможный прилет ракеты — квартира же не твоя, дед ее получал при России. У меня волосы дыбом встали — какой дед при России? Мой дед в 1977 году из армии уволился. Да и ту квартиру я давно продала, купила новую и сделала там ремонт.
При этом она мне писала, что из больницы недавно выписалась, не может сидеть, и что я должна ее пожалеть. А что я в 50 лет осталась без работы, жилья и в чужой стране, то ничего страшного. Сострадания никакого нет. Я ее заблокировала. Она хоть и жива, но для меня мертва.
Еще есть тетя и дядя — в Йошкар-Оле живут. Они говорят: мы все понимаем, но что мы можем сделать? Ну да, в принципе, ничего не можете сделать, берегите себя. Ну вот и все. Если я им что-то напишу, они ответят, а сами не напишут. Сестры, братья – никто ничего не пишет… Я думаю, что восстановить отношения между украинцами и россиянами будет невозможно. Украинцы не простят.
