Евгения – беженка из Запорожья. Вместе с сыном им пришлось уехать, а ее муж пошел добровольцем воевать за Украину. Хорошая работа, «великолепный муж и дружная семья»… У нее и мысли не было покидать свое родное Запорожье. Война изменила все. Сейчас Евгения не смотрит новости – слишком тяжело. О том, как адаптировался ее сын, и о том, как она сама боролась с депрессией после отъезда из Украины, смотрите в новом интервью «Очевидцам».

Расскажите о себе.

— Мы с сыном из Запорожья. Почти всю свою жизнь мы там прожили. Выезжать оттуда я не хотела. Мне очень нравится мой город. Я вообще очень люблю Украину. Не было в планах что-то менять. И вроде бы, значит, я уже пережила это все. И сейчас, когда началась война, вся Украина, конечно же, была в шоке от того, что происходило. И так получилось, что благодаря очень хорошим людям… Мы выехали в Чехию. Мой муж посадил нас, меня и сына. Еще тоже получилось так, что мы были оба с переломанными ногами, когда выезжали оттуда. Нам помогали волонтеры, я очень благодарна. И мы приехали в Прагу в марте, где-то 10 марта. Из этого мы думали, как, что и дальше поступать. То есть оставаться в Украине мы вообще не рассматривали. Муж сказал, я знаю, кто такие русские, и мы никогда не будем жить под русскими. Поэтому быстренько собрал вещи у нас и сказал, вы едете туда, а я пошел на войну. Мой муж доброволец, он до сих пор воюет. В Украине у меня была очень классная работа. Слушай, тут такой момент. Не люблю еще вспоминать это прошлое, потому что уже сейчас мы живем здесь и сейчас, и я как раз учусь жить в этом пространстве, в этом мире, в этом городе. У меня была очень классная работа. Я работала медпредставителем. Я ходила по женским консультациям роддома, читала лекции о торговой марке Хаггис. Потом, когда мамочки рожали, я приходила к ним, дарила подарки от Хаггис, могла подсказать, помочь им с подгузниками, там какие-то советы дать, как ребеночка успокоить. Я очень люблю детей, вот. И вот этим я занималась очень много лет. Приехав сюда, год мы, я думаю, что многие так жили, как я, я в этом уверена. Все думали, что это на очень короткое время, что мы здесь вот чуть-чуть, чуть-чуть, чуть-чуть, чуть-чуть, чуть-чуть. И когда моему ребенку сказали в первые дни, что вы должны идти в школу, я сказала: «Здравствуйте. Какая школа? Мы вот пару месяцев уедем в Украину, там сейчас все разберутся. Все этого быть не может, чтобы это длилось очень долго». То есть мой ребенок пойдет в школу уже у нас в Украине, в Запорожье. И вот таким образом мы просидели год на чемоданах, вообще просто нет. Вот ничего, ничего не радовало, ни эта Прага, ни Чехия, вот просто ничего. Я не видела ничего прекрасного здесь. Я сказала, я хочу приехать как турист и ходить любоваться всем, ну не так, как я сюда вот, беру сюда: идите и хотите получать удовольствие от этого города, которое я сейчас я обожаю Прагу, сейчас, правда, очень приятно, что я смогла пережить по-другому уже смотреть на это. Спасибо. Я тоже такие вот были моменты интересные. Когда мы приехали, нас встретили, поселили тоже в одну комнату, мы жили в одной комнате. И мы с Димкой спали, ему тогда было 12 лет, мы спали с ним на одном диване. Когда мы переехали в эту комнату… Вот если бы мне кто-то сказал, что будет самая большая радость в моей жизни, что я буду спать на отдельной постели, я бы никогда не поверила в это. Мы очень хорошо жили в Запорожье. У меня прекрасная квартира в центре города. У меня есть две машины, у нас гараж, два гаража, у нас домик возле реки. У нас просто жизнь была одно удовольствие. У меня ребенок ходил на футбол, он ходил в прекрасную гимназию украинско-английскую. Я ходила на великолепную работу. Он уже был в бизнес, он никакой не военный. То есть мы жили полной жизнью. Мы каждое лето ездили жить, регулярно ездили в Кирилловку, отдыхали. Я могла позволить себе месяц там быть. Ну, сколько я хочу, я столько могла там жить. То есть мы ни в чем не нуждались, у меня было все хорошо. Я не нуждалась ни в какой помощи, ни от кого. Вот, ну так сложилась жизнь, что кто-то решил, что надо было кому-то что-то поменять.

Расскажите о своем муже.

— Он вообще великий человек. Это… Это таких людей, их единицы, нет. Я думаю, что в Украине много таких людей. Он настоящий патриот. Он очень любит Украину. Он умнейший человек. У него это… просто сказать, это я восторгаюсь по сей день им. И он пошел сам добровольцем с первых дней, и до сих пор он там сейчас на войне. Где он, я не знаю. Их постоянно, ну, он говорит, какая разница, главное, что я здесь, я могу тебе там сказать привет, там то и то. Вот мы общаемся с ним. Я как-то ему сказала, ты знаешь, я хочу, чтобы мы жили в Праге. Он сказал: «Ты что, я Украину ни на что никогда не променяю». И ты знаешь, мы когда были в депрессии, вот этот первый год, я сижу на чемоданах. Второй год я говорю: «Блин, а что же, как мне жить дальше? Я ничего не умею. Я умею то, что я делала. Я умею продавать». Потому что у нас тоже был бизнес с мужем. Мы занимались, мы его раскручивали, и я участвовала в продажах.

Чем вы занимались в Запорожье?

— Я люблю продавать и умею продавать то, что я люблю. Вот то, что от чего я сама кайфую, да? Вот, например, я любила нашу воду, и я просто… Я не писала, как можно пить какую-то другую воду, кроме нашей. Потом те же подгузники, да, то есть я пришла в подгузники в метод с нашей опаской, потому что мы носили, например, со старшим сыном я одевала ему только памперсы. А тут ходить предлагать я такая с недоверием сначала, потом начала разбираться, смотреть, экспериментировать, и увидела, что нереально просто. Вот когда я полюбила этот продукт, я несколько раз выигрывала, у нас, ну, были лучшие представители по медпредставителям, то есть у меня есть такие значки. Вот эта вот работа мне нравится: общаться с людьми, помогать им, быть нужной. И я люблю и давать, и брать. То есть тут у меня все в порядке.

А чем вы стали заниматься, когда попали в Прагу?

— Я здесь могла себя реализовать только на волонтерстве. Попав сюда, я думала, чем мне заниматься. Вот я ходила на волонтерство. Я видела, что сидение дома, просто в этих четырех стенах, ничего не видя, ни к чему меня не приводит. И я пошла на волонтерство. Я ходила, ходила. Я, как бы, забивала вот эту пустоту свою. Ходила туда. Потом девочка мне иногда просила помочь ей на уборках. Она там отъезжала, она говорит: «Можешь мне подстраховать?». Я говорю: «Ну, я не могу, пару раз могу». И вот таким образом, общаясь с людьми на волонтерстве, мне это потихонечку меня остановило на ноги. Но мне очень помогло дальше почувствовать вот это… состояние, что, блин, я живу, стоп, все это прошлое, оно уже… оно уже прошло, надо жить здесь и сейчас. Это терапия. Я ходила вот, терапия была год терапии, похоже, мало, раз еще плачу. И мне помог мой психолог шаг за шагом, круг за кругом подыматься, смотреть. «Я ценная, я важная, я знаю, что, ну, боже, у меня такие достижения. Я очень много сделала», но я очень сильно обесценивала. То есть я не знаю языка, и я никто здесь. Ну, как так? Я пошла учить чешский язык. Сейчас у меня уровень А2. Я понимаю чехов, но я шпат не млувим, хотя я стараюсь. Иногда проваливаюсь, вот учу, учу этот язык, а потом, ну, боже, ну как оно мне все надоело, все, вот прям неделю вообще не подхожу к чешскому. Он мне: «Стоп, Женя, ну ты же хочешь хорошую работу?». Да, я хочу хорошую работу, я хочу, чтобы за нее хорошо оплачивали. Меня не устраивает уровень – пойди убери за 120 крон или за 150, а какие-то молодцы люди, которые 20 лет назад сюда приехали, забирают себе гораздо большую часть, на то что они молодцы, приехали сюда, и сейчас вот они это знают, как это делать, эту фирму открывать, и все остальное. Вот, то есть, такой уровень заработка меня не устраивает.

Вы бы могли что-то посоветовать людям, чтобы выйти из депрессии?

— Как выходила я? Первое, мне очень помогли в Амиге. Это есть у нас Амига, психологическая поддержка беженцев, ну, и не только беженцев. Там великолепные психологи. Я пришла туда случайно. Моя подружка была в истерике, она сказала: «Женя, пойдем со мной». Просто поддержи меня. Да, вообще не вопрос, ну, как бы, мне вообще пофиг, куда ходить, лишь бы только дома не сидеть. И мы пришли, и я увидела там психологов, которые работают, и у меня появился интерес к жизни. Я прослушала там буквально лекцию, одну, там, вторую, то: «Стоп, Тумика же так интересно!». Стоп, а как это так? А что это я делала раньше? Мне очень помогли психологи. Потом, когда я ходила еженедельно, я ходила к ним на занятия. У них очень много занятий для беженцев. Я пошла в терапию. Я вижу, что мне не хватает. И мой психотерапевт, я очень ей благодарна, это Танечка Мелехова. Дай бог ей здоровья. Она терпелива, неделя за неделей выводила меня. «Как ты, что ты?». Я настолько сильно жила прошлым, у меня просто очень классный брак. Я вижу очень много людей здесь, которые приезжают. Вот она приехала сюда и бегом побежала учить чешский, и бегом побежала искать работу. И я говорю: «Да-да, на тот момент, что ты делаешь?». Она говорит: «Ты что, я хочу здесь жить». Я говорю: «Подожди, а там страна?». Она говорит: «Как ты не понимаешь, надо быстро здесь зацепиться». То есть быстро здесь зацепиться. У меня было все по-другому. Я хотела остаться там. У меня великолепный муж, у меня великолепный брак, у меня такая родня. У меня очень дружная семья. У меня еще старшая сестра есть с детьми там в Украине. И, царство небесное, старшая. Еще старшая сестра умерла, но там тоже осталась ее доченька. У нас очень дружная семья. Настолько… что я вообще не представляла, как можно выехать оттуда. Я и в Европу-то не хотела ехать. Мне все устраивало в Украине. Я обожаю эту страну. Ну, кто хочет, едьте. И поэтому я не понимала на тот момент, зачем люди, ну как бы есть наша страна, и что тут лучше. Ну, здесь что-то здесь лучше, безусловно, но очень много позиций классных у нас. Начнем с того, что у меня там классная семья. Потом еще, что мне очень помогало, я нашла, у меня были очень часто панические атаки. Практически, ну вот… ну, очень часто. И я вот прям несколько дней у меня было такое, что я просто включала гипноз на успокоение, я могла просто по два дня там, например, лежать и слушать этот гипноз, чтобы им прийти в состояние спокойствия. Потому что прогулки, когда мы жили за Прагой, прогулки по парку, по зоне, никак… Вот я иду, я не чувствую жизни там. Я была не готова принимать эту благодать. Я иду, как механическая ходьба, иду, иду, иду, иду. Куда я иду? Мне это не помогает. Хотя, может быть, если бы больше ходить, наверное, ходила мало. Возможно, возможно, это точно помогает, физкультура. И гипноз, и это обязательно, это поход к психологу.

А как перенес переезд ваш сын?

— Дима очень тяжело адаптировался. Он просто сидел дома. Мы когда переехали сюда, он там сидел, никуда не ходил. Он иногда там пытался заниматься футболом, у него это не получилось, не пошло. Он в Украине занимался футболом, здесь что-то пошло не так, нога долго не заживала. И когда мы здесь уже жили, он просто стол и туалет, все, стол и туалет, везде ничего. Его ничего не интересовало, это наушники, игра в его игры. И он учился в украинской школе онлайн. И вот с этого лета он начал улыбаться, он захотел идти гулять. Получилось так, что записала его в лагерь. Тоже здесь есть прекрасный центр помощи для беженцев в Нусле. Там прекрасные люди, но они все говорят на украинском. Слава богу, мой ребенок учился в украинской школе, и его это не смущало. И сразу же, когда он туда попал, в лагерь, он там нашел себе друзей. И ребенок расцвел. Вот с этого лета он с удовольствием ходит на спорт, на волейбол. Он ходит помогать, когда там в Нусле что-то надо приготовить, он любит готовить. Я смотрю, насколько он раскрылся. А тогда, когда мы приехали, я же предлагала: «Давай к психологу, давай то, давай, мы же потихонечку как-то будем выходить». Ему ничего это было не интересно. Он сказал: «Вот мой мир, не трогай меня, мы будем жить в Украине, все». Ну, как я принимала мир, так и он, естественно, его принимал.

Что сейчас происходит в Запорожье?

— Я научилась не смотреть новости. Я не могу эмоционально… держать себя в спокойствии, читая ленту новостей. Я не могу. У меня сразу же начинается истерика. Недавно, вот два дня назад, взорвали дом, и три дома рядом, у всех вылетели окна, и в том числе попала квартира моей племянницы. Тоже вылетели все окна. Это то, что я знаю, это то, что касается конкретно меня. Я стараюсь… то есть на что мой муж сказал: «О, все живы, слава богу, фанеры заделать – не такая большая проблема». То есть, все относительно, да. Вот это для меня это ужас: «Боже, вылетели окна, как они будут жить дальше?». То есть, но все все относительно. Вот это то, что я знаю. Возвращаться в Запорожье я не планирую. Я не хочу, чтобы возвращался в Украину мой сын. Я хочу, чтобы ребенок рос в спокойной атмосфере, чтобы психика была его, ну, она немножко ранена, но не настолько сильно, как у тех детей, которые сейчас в Запорожье, в Украине остались. Мне бы хотелось, чтобы наши дети, они выучились, и потом приехали в Украину и помогали развивать ее, помогали становиться ей… Вот, я бы так хотела. А что хочет он, пусть бы он сам решал. Я не планирую возвращаться туда, мне тяжело, честно. Я вот абстрагируясь, я там сестре звоню: «Так что там у вас в Киеве?». Она: «Все живы». Я говорю: «Все, спасибо, до свидания». Я удалила все к новостные каналы. Не могу я смотреть и слушать. Я могу только вот, когда кто-то позвонил и сказал, что, например, погиб кто-то, потому что я не могу смотреть ленты, когда много гибнет людей. Я психически не выдерживаю этого.

Вы сказали, что не хотите возвращаться в Украину. А как же ваш муж, который не хочет оттуда уезжать?

— Да, не хочет он покидать, но он и не может покидать, потому что он на войне. Не планирую. Пока война, нет. Пока война, я бы хотела Димке как-то помочь ему определиться здесь. Или остаться в Чехии. Или, вот, мне еще ребята, он учит английский язык, они нам предлагали рассмотреть вариант поехать в Англию. Я трусиха. Я одна не умею. То есть, если вот есть… какая-то компания, которая скажет, мы вам можем помочь с переездом, потому что в Англии дают дом, квартиру. Мы можем здесь, то есть, если в Чехии, вы видите, для них не важно маму с сыном поселить. Я очень благодарна, кстати, за то, что маму с сыном поселили сюда, а не где-то там мы в Запорожье, непонятно где живем. Спасибо за это. То есть если для Германии это… мама с сыном, мама отдельно, сын отдельно, шторка – это вот у нас деление, вот это вот называется моя спальня, это шторка Димкина, и еще у нас есть вот тоже такая шторка, это его офис становится. Я, значит, это выставляю все, у Димы есть его кабинет. Но, конечно, бы мне хотелось жить в квартире, хотя бы была хотя бы какая-нибудь комната отдельная у меня, и отдельная у Димы. Это, знаешь, как, я сейчас вспоминаю, как я радовалась когда-то. «Боже, у меня есть отдельная кровать!». Вот, когда мы будем жить уже, у меня будет отдельная комната. Это будет подарок Вселенной. У меня теперь еще отдельная комната есть. Я уже сейчас готова принимать помощь. Готова принимать, рассматривать варианты какие-то. Ну, например, вот вариант какой? Я бы хотела, я ищу работу. Я вообще приношу удачу. Вот я не могу тебе сказать, как. Вот у меня в моем пространстве вот мне мамочкой часто называют. Я вот, когда куда-то вхожу, мне хочется создать пространство любви вокруг себя. Чтобы вот, даже вот когда вот я хожу на волонтерство, да, вот я захожу, я вижу этих людей, я вижу то, что они не могут, а я это вижу, и мне хочется им то, что я могу, сразу же это подать, как преподнести. Смотрите, а вы можете вот это, вот это, вот это, там посмотрите на это, это можно скомбинировать как-то. Она как-то вот изнутри меня идет. То есть вариант идти на завод, я, честно тебе говорю, ну, даже если это будет в Хендже, я не… не мой психотип. Я просто там опять впаду тоже в депрессию, что вот мне… Одна великолепная женщина, которая помогает, она мне сказала: «А что, мы приехали 20 лет назад, я и окна мыла, и на заводе работала». Молодец, это был ваш выбор. Вы приехали мыть окна, и вы приехали работать на заводе. Вы молодцы. Я сюда не приехала мыть окна. Хотя, честно тебе подскажу, я очень хорошо мою. Если кому-то нужна помощь, я всегда помогу, помогу и с уборками, это не вопрос.

У вас возникли проблемы с дальнейшим проживанием в общежитии. Почему?

— Вышел какой-то закон, я не знаю, какой именно, о том, что всех людей из общежитий нужно выселить. Всех людей, которые не пенсионеры и не инвалиды. Вот в нашем общежитии я единственная с Димой, ему 15 лет будет в феврале, и мы единственные, кого выселяют. Значит, нам сказали, что до 15 января сначала, потом я попросила отсрочку до 31 января, мы должны покинуть общежитие. И я сейчас нахожусь в процессе поиска жилья. То, что я вижу, то, с чем я столкнулась. Первое, украинцам не хотим сдавать. Вот какая-то репутация, я не знаю, с чем это связано. Я не искала раньше жилье, я не знаю почему. И потом еще такой момент, очень дорого поднялась цена в Праге. Очень дорого. То есть я бы хотелось найти жилье, как я уже говорила, отдельная комната для Димы и отдельная комната для меня. Вот это вот это минимальное, потому что когда вот я видела варианты интересные по финансам, да, когда низкий, я уже звоню, а там уже сдали, там уже забрали, там уже не получается. Потом не дали телефон молодого человека, который может помочь с жильем, но мне ничего про него не рассказали. И сейчас мне неудобно его звонить и как здравствуйте, я тут Евгения, мне там интересные люди дали ваш телефон, и помогите мне с жильем. Как бы, я немножко не понимаю, как это сделать еще пока. Поэтому мы сейчас, у меня две задачи: найти жилье и найти работу.

Чего вы боитесь больше всего?

— Я боюсь, если погибнет мой муж. Это единственный страх такой у меня очень сильный.

О чем вы мечтаете?

Я мечтаю о том, что придет мир в Украину и в Россию. Я очень много столкнулась здесь с классными русскими людьми. И вот они отличаются: русские и путинисты. Это абсолютно разные люди. И мне больно было смотреть, когда я увидела, как солдат кончает жизнь самоубийством. Это страшно. То есть людей с двух сторон доводят до состояния, что они… в безвыходной ситуации находятся, вот это очень страшно. Поэтому я бы хотела… О чем бы я мечтала? Я мечтаю о том, что придет мир в наши страны. Вот о чем бы я хотела еще? Я бы хотела, а я уже хочу жить со своим мужем. Чтобы у нас все было с ним хорошо. Как раньше уже не будет, так не будет. Я понимаю, что будет по-другому. Мне бы хотелось для себя найти реализацию, себя найти, хорошую работу найти, где жить, и жить здесь и сейчас. Вот я сегодня проснулась, супер, отлично, светит солнышко, я иду там занимаюсь тем-то, тем-то, тем-то, там, и дождик – отлично, возьмем зонтик и пойдем. То есть вот я бы хотела бы жить и радоваться.