Какой-то сосед приходит и начинает диктовать свои условия

Юля – мануальный терапевт, мать троих детей. Она считает, что война стала возможной из-за того, что вы думаете, что вас это не коснется. Из-за того, что вы все убеждены, что от вас лично ничего не зависит и ваш голос ничего не значит. Мы согласны с Юлей. А вы?

Расскажите о себе.

— Меня зовут Юлия, я занимаюсь мануальной терапией, у меня частная практика. В этом вся моя жизнь. Еще у меня трое детей, так что в свободное от работы время я одинокая мама троих детей.

Как вы узнали о войне в Украине?

— Я получила сообщение от своего друга, он написал мне в телеграм, что мы все-таки напали на Украину. Он белорус, и он наблюдал стягивание техники в течение многих-многих недель. Он говорил о том, что, похоже, будет война, а я не могла поверить, думала: «Какие глупости, 21 век на дворе, этого не может быть». А потом я проснулась, прочитала, что началась война, и просто не могла в это поверить. Он скидывал мне ссылки, разные новости. Не знаю, это просто шок и слезы. Я это восприняла как личную трагедию.

Есть ли знакомые, которые поддерживают войну?

— По роду своей деятельности я ежедневно общаюсь с очень большим количеством людей. И в те дни у меня была внутренняя потребность найти отклик хотя бы у своих клиентов. Мне хотелось услышать от них, что они тоже против этого, но я встречалась в основном с одобрением. Основная позиция клиентов, знакомых, друзей: это нас не касается, они это заслужили, клишированные фразы про восемь лет, «мы всего не знаем», «все не так однозначно». И очень-очень редко я встречала какое-то суждение и слова о том, что это недопустимо.

Почему для вас важно поддерживать Украину?

— Я просто ставлю себя на место украинцев: люди жили в своем государстве, они искренне его любили, это видно по их поведению, по их постам в соцсетях, по видео, по их обращениям к гражданам России, которые были в первые недели, и тут какой-то сосед приходит и начинает диктовать свои условия. Это ситуация полной несправедливости. Мы вроде бы покоряем космос, летаем на Марс, а какие-то свои конфликты решаются не путем диалога или дипломатии, а просто силой.

Была ли какая-то угроза России?

— Тут мне приходит на ум строчка группы «Порнофильмы»: «Нет для войны оправдания и причин». Я так считаю. Я не могу это оправдать. Я оправдываю, например, какие-то вещи, которые делают сейчас украинцы, потому что они защищают свою землю, они на своей земле защищают свои дома, свои семьи. Оправдания нашим воинам я не могу дать, особенно когда смотришь видео, слушаешь рассказы очевидцев, друзей, которые сейчас на той стороне.

Есть ли у вас близкие в Украине?

— У меня там сестра живет. Мы давно не виделись, но она живет в Херсоне. Её присутствие в нашем семейном чате — это камень раздора. Потому что она говорила о том, что творят русские солдаты. Я даже сейчас боюсь говорить родственникам некоторые вещи, потому что страшно, чем это может для меня обернуться. А она пыталась донести это до нашей группы, но, к сожалению, только три человека из семьи понимали, что она хочет сказать. Основная же часть — это старшее поколение, которое живет в обнимку с телевизором. И пошли дебаты: «А давайте исключим её из группы, потому что она говорит нам такое».

Думали ли уехать из России?

— О да, конечно. Это, наверное, была первая мысль, когда этот маховик начал набирать обороты. Тот же телевизор, который я не смотрю, как и все нормальные люди, но для клиентов он идёт фоном во время работы. И мне страшно, не в масштабах страны, мне просто страшно оставаться среди людей, которые одобряют это. Также меня подтолкнули к этим мыслям те самые нашумевшие уроки в школах, которые пытаются донести до детей все это. У меня с детьми хорошие доверительные отношения, и мы обсуждали ту позицию, которую им преподносят в школе. Поэтому хочется побыстрее в такое место, где нет навязывания.

Испытываете ли вы чувство вины за происходящее?

— Вина есть. Общаясь с каждым украинцем, например, в телеграме, я не знаю, что сказать. Хочется их поддержать, сказать, что я с ними. Недавно я общалась с одним человеком, который говорил: «Я не могу поверить, что человек из РФ говорит такие вещи. Я думал, вы все за войну». Когда я планировала свой отъезд, я разговаривала с агентствами, которые трудоустраивают медиков, и мне искренне сказал один сотрудник: «Вам пока не время уезжать, по крайней мере в нашу страну». Речь шла о Польше. Потому что слишком много негатива, и пациенты просто отказывались от российских медиков.

Как изменилась жизнь после 24 февраля?

— Больше изменилось психологическое состояние, потому что сначала было непринятие, неверие. Неделю точно лились слезы, которые было очень сложно остановить.

Чего вы боитесь?

— Я уже, наверное, боюсь ядерного оружия, потому что если ты смотришь видеоблогеров, то последнюю неделю очень много репортажей о том, что делать, если будет ядерный удар, как спастись. И это наводит на мысли о том, что это неизбежно, хотя бы где-то локально. Я боюсь, того, что это перекинется на наши территории, потому что если это будет на наших территориях, то это еще больше обозлит наш народ, и они будут оправдывать агрессию уже этим.

Почему война стала возможной?

— Это люди. Люди, которые думают, что меня это не коснется. Люди, которые думают, что от них ничего в этой стране не зависит. Люди, которые считают, что их голос ничего не изменит, что их мнение ничего не изменит. Люди, которые просто не хотят сесть и рассмотреть все стороны конфликта и сделать правильные выводы. Мне кажется дело в этом.