Мария: «Это абьюз. Государство насилует нас, а мы терпим»

Врач акушер-гинеколог, специалист по перинатальной диагностике из Томска отказывается терпеть. Единственное лекарство от стыда за развязанную в Украине войну — не молчать, не терпеть, не держать в себе, считает Мария. И призывает всех называть вещи своими именами. «Если можно развестись с мужем, который тебя бьет, то почему нельзя того же сделать с государством?», — спрашивает доктор.

Ваши первые мысли и чувства?

Был животный страх, внутренняя паника, что нужно хватать чемодан куда-то бежать, но бежать некуда, потому что здесь семья и дети. Конечно, я испытала безумный стыд, ужас и позор. Это, в первую очередь, война, там убивают детей, и для меня это непостижимо, я не могу с этим смириться.

Можно ли оправдать войну в Украине?

Никакие благовидные предлоги не способны оправдать насилие, нормальному человеку невозможно это принять. Каким образом можно спасти страну, убивая при этом людей? Я, как врач, который говорит родителям, что их ребенок здоров, не понимаю, почему должны люди гибнуть за то, что они по-другому мыслят, по-другому хотят жить. Всегда можно договориться.

Я пыталась поговорить в своем новом окружении с людьми. Есть женщины, которые уехали из Украины, есть дети, у которых родители были в Украине, и они 28 дней находились в подвале. Это спасательная операция? Это стоило разрушенных домов, убитых детей, избитых, изнасилованных женщин, мародерства? Это позорное чувство, и оно останется с несколькими поколениями.

Даже если похоронка придет в дом людей, которые это поддерживают, они об этом не будут сожалеть, они не почувствуют боль, потому что родители детей, которые сейчас там умирают, готовы за деньги молчать. Почему у нас так мало людей, которые сознательно отказываются от участия, которые не полетели, не выполнили приказ. Да, это был бы трибунал, но он бы был жив, были бы живы люди.

Все мальчики, которые идут туда якобы защищать нашу родину, защищают нас от детей и стариков, от женщин, насилуя их и убивая?

Мы, к сожалению, все живем в абьюзе, нас насилует наше правительство каждый день, но мы с ним живем. Мы живем с мужем, который бьет, значит любит, но ведь с ним можно развестись.

Почему в России многие поддерживают войну?

В наших чатах многочисленных слово «спецоперация» под запретом. Везде сразу написали, что чаты только для для обсуждения медицинских вопросов, медицинских случаев, что все мы коллеги вне политики, но это не политика, это война. Как это может быть политикой, если убивают людей?

Происходит нагнетание и навязывание мнения, что мы особенные. В чем мы особенные? В том, что русский народ способен убить, способен напасть, способен отбирать?

Есть ли у России шанс помириться с Украиной?

С каждым человеком по отдельности возможно, когда люди общаются между собой, когда есть взаимопонимание, и человек чувствует от тебя тепло доброту, сочувствие и сострадание. Отдельно взятого человека можно простить, но в целом пятно на нас останется.

Думали ли уехать из России?

Было ощущение, что нужно схватить детей и бежать. Для меня сбежать — это эгоизм, но с другой стороны от себя не сбежишь, все эти эмоции остаются на всю жизнь. От стыда мало лекарств, и единственное, что я могу, это работать, помогать, воспитывать дочерей и внучек, объяснять, рассказывать, быть очевидцем.

Война надолго?

Я думаю, что война будет долго. Я смотрю на окружающих, они ходят все улыбаются, готовятся к праздникам, для них жизнь не поменялась. Смотрю на прохожих и поражаюсь, как можно абстрагироваться от этого, как можно закрыться стеклянной стеной и делать вид, что ничего вокруг тебя не происходит, что войны нет, придумать слово «спецоперация» и какие-то предлоги «если не мы, то напали бы на нас». Я не знаю, как это возможно, у меня нет для этого никаких объяснений, поэтому я думаю, что это будет долго.

Чего вы боитесь?

Я невыносимо боюсь, что будет ядерная война, хотя все говорят, что это невозможно. Про нападение на Украину тоже так же говорили, что этого никогда не будет, что ему не выгодно, что этого никто не допустит. После этого у меня ощущение, что в нашей стране возможно все, все от бессилия сложили руки. Все говорят «что мы можем?», «а что я один могу сделать?», «что мой голос значит?». Я тоже так думала, а потом поняла, что я не могу молчать, не могу больше держать это в себе, я не могу терпеть, и я устала терпеть, я не хочу терпеть, это очень больно. Я хочу заразить всех этим чувством, нельзя терпеть, нельзя быть в роли жертвы, надо бороться, и это единственное лекарство от стыда.