«Украину, как и Грузию, наказали за отказ остаться на российской орбите»

Украина. ГостомельФото: Темур Кигурадзе

Темур Кигурадзе – 36-летний грузинский журналист. В 2008 году он работал на войне в Грузии. В 2014 освещал военные события в Украине. В 2022-м, через две недели после начала полномасштабного вторжения России в Украину, поехал в Киев. Темур побывал в Ирпене, Гостомеле и Буче. О том, что он увидел в Украине, и как грузинское общество реагирует на массовую эмиграцию россиян, Темур рассказывает в проекте «Очевидцы».

— За тем, что происходит в Украине, я слежу постоянно. В 2014 году я работал в Украине корреспондентом для BBС. Я видел, как все это начиналось на Донбассе. Как захватывали Донецкую областную администрацию, как захватывали Славянск. Был после волнений в Одессе… За пару дней до нынешнего вторжения в Украину мои украинские коллеги приезжали в Тбилиси. Ребята, которые постоянно работают над этими темами, тогда говорили, что они устали ждать вторжения и что никто не знает: случится это или нет. Но все равно 24 февраля стало для меня шоком. Настолько, что в первые дни я не мог ничего делать. Через две недели я уволился с работы, взял свою последнюю зарплату и поехал в Украину.

Темур Кигурадзе. Фото: из личного архива Темура

Я поехал журналистом-фрилансером, договорился с парой новостных изданий и сделал себе аккредитацию.

Я хотел увидеть своими глазами то, о чем говорят по телевизору. К сожалению, я это увидел. Я был в Киевской области: Буча, Ирпень, Гостомель, Бородянка. Видел сожженные дома, разграбленные деревни и маленькие городки. Говорил с людьми, которые пережили оккупацию, с украинскими военными. Я понял, что по телевизору действительно показывают не так, как есть. Все намного хуже. 
Гостомель. Фото: Темур Кигурадзе

Больше всего меня поразила Бородянка. Огромные советские дома – панельки, которые есть везде в бывших советских республиках – просто обрушены. Полностью. И ты понимаешь, что и у тебя на районе такие же здания. Что в этих девятиэтажках жили люди обычной жизнью.

И эти девятиэтажки были сожжены дотла. Разрушены. Я слышал истории выживших после этого — они рассказывали, что под обломками оставались целые семьи. И что эти люди кричали из-под завалов, а когда соседи пытались пойти к ним на помощь, по ним открывали огонь оккупационные войска. Через сутки крики стихали... 

Когда ты слышишь эти истории и видишь разрушенные дома, ты уже не можешь по-прежнему относиться к тому, что происходит. Это очень влияет на восприятие.

Буча. Кладбище. Фото: Темур Кигурадзе

Эмиграция новой волны — когда из-за войны в Украине многие россияне уехали из своей страны — произвела огромный социально-экономический сдвиг в Грузии. С одной стороны, приехали люди с деньгами. И это очень подняло цены — в первую очередь, на недвижимость. Большинство россиян готовы платить за квартиру в полтора-два раза больше их обычной рыночной стоимости. В центральных районах Тбилиси стали часты случаи, когда жильцов — грузин или эмигрантов старой волны, в том числе, и тех же россиян, которые приехали до войны, которые долго здесь жили, пытались интегрироваться — просто выселяют. Если до этого они платили 350–400 долларов за квартиру, то теперь она стоит 700-800 долларов.  

Ирпень. Украина. Фото: Темур Кигурадзе
Но в этот раз в Грузию приехало много людей, которые, как туристы, не останутся тут надолго. Экономические эксперты предупреждают о том, насколько опасно подсаживаться на иглу российских денег. И не имеет значения, идут они от людей, которые настроены к российской власти оппозиционно, лояльно или нейтрально. В экономике должны быть разные деньги. 

А сейчас получается так, что мы опять попадаем в капкан российских инвестиций. Грузинским властям это на руку, потому что это — деньги, для которых они сами ничего не делают. Деньги, фактически, упали с неба. Это во многом определяет то, как сейчас ведет себя грузинское правительство — как оно пытается усидеть на двух стульях, балансировать, чтобы не быть открыто пророссийским и не быть открыто прозападным. И это не получается ни в одной категории.

Темур Кигурадзе. Фото: из личного архива Темура

Что касается украинских беженцев, то десятки тысяч человек нашли себе пристанище в Грузии. В первые месяцы войны правительство очень им помогало. Были субсидированы гостиницы для размещения беженцев. Частный бизнес очень много сделал для поддержки украинцев — даже больше, чем государство. Сейчас это идет на спад, многие люди разъехались, но огромное количество украинцев все равно остается. Государство выделяет им сейчас ежемесячную пенсию в 100–120 долларов. Грузинские города увешаны украинскими флагами.

Знаю случай, когда девушек из Украины сначала бесплатно поселили в квартиру, а потом, когда они сами захотели платить, им назначили очень низкую арендную плату.

К россиянам, конечно, такого отношения нет. Но я не могу сказать, что граждан России здесь сильно обижают. Бывают инциденты, так как не все россияне понимают сложную историю отношений между Грузией и Россией. Я разговаривал с 19-летними россиянами, которые осуждали войну, и кто-то из моих друзей бросил фразу про войну 2008 года, а россияне спросили — а что случилось в 2008 году? Молодые ребята не знали, что случилось в 2008 году, хотя уже какое-то время жили в Грузии. В этом есть проблема, в недопонимании приезжих россиян — почему грузины так на них реагируют, ведь война идет в Украине, а не в Грузии.

Южная Осетия. Фото: Казбека Басаева
Украину сейчас, как Грузию тогда, наказывают за отказ наших народов оставаться на российской орбите. За то, что предпочли иметь сменяемую власть, какие-то, пусть не идеальные, демократические процессы, либеральные ценности, решили ориентироваться на западный торговый мир. 

Мы были наказаны за это. В чисто военном значении российская армия 2008 и 2022 года — это две разные армии. Грузия была в 2008 году тестовой площадкой для России. Наша война длилась всего пять дней, за которые Россия какие-то свои цели смогла достичь. Раздача российского гражданства на оккупированных территориях, выдворение населения, которое не поддерживало российскую власть. Разрушение гражданской инфраструктуры — в одной Осетии было разрушено сотни сел, в которых проживало либо грузинское, либо смешанное грузино-осетинское население. Огромную часть этих сел просто сровняли с землей.

Фото: Темур Кигурадзе
Тогда, в 2008 году, так называемый президент Южной Осетии Эдуард Кокойты на вопрос «Что случилось с грузинскими деревнями?» ответил: «Мы там практически выровняли все». 

Поэтому этнические чистки, выдворение, искусственное создание российских граждан, которые надо потом защищать — это все методы, которые российское правительство опробовало в Грузии в 2008 году. И теперь в гораздо больших масштабах применяет это в Украине — с 2014 года.

Ирпень. Украина. Фото: Темур Кигурадзе

Я думаю, что понадобится смена поколений, чтобы можно было хоть как-то говорить о налаживании отношений между украинцами и россиянами.

Насколько я знаю, большинство россиян находится на стадии отрицания. Даже те, кто понимают, что им врут по телевизору, не могут поверить в то, что произошло в Буче, в Изюме: «Не могли же в Мариуполе убить 35 тысяч мирных граждан». И я не знаю, пройдет ли это отрицание без каких-либо мер, наподобие тех, что были в Германии после Второй Мировой войны — я имею в виду люстрацию, запрет работы тем людям, которые участвовали в Холокосте и военных преступлениях. 

Не уверен, что даже новые российские власти пойдут на такие методы. Сейчас у меня есть впечатление, что когда Россия проиграет войну, и сменится верхушка власти, то будет очередная теория заговора, которая объявит Путина американским агентом, развалившим страну. И уже новое, униженное, поколение ничего не поймет и никаких уроков ни с 2008, ни с 2014, ни 2022 не усвоит. И лет через 15–20 все пойдет по-новому. Дай бог, чтобы я оказался не прав.

Оставьте комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Translate