«Путин нас „с колен“ так и не поднял»

Нам написала Ксения (имя изменено) из маленького города в Тюменской области. Она рассказывает о том, как взрослела на фоне политики Путина.

— О вашем проекте знаю давно, почти с самого начала, и хочу поблагодарить вас за этот важный труд.

Мы никогда не жили хорошо — денег всегда не хватало, проблемы были постоянно. Но мы привыкли, потому что «раньше было хуже». Я родилась до маткапитала и всякой поддержки матерей. Мама получала 400 рублей в месяц — настолько мало, что забирала их раз в пару месяцев и покупала себе что-то вроде вареников или пельменей. Но несмотря ни на что, она вырастила меня, обеспечила мне хорошее детство и воспитание. Никогда не навязывала свое мнение — я не верующая. Да и сама мама теперь тоже сомневается в вере.

Я против Путина с 12 лет. Смотрела на нашу жизнь и не понимала: а в чем тут хорошее? Стабильность? Стабильно денег нет, стабильно мама берет в долг с кредитки, стабильно экономим. Потом стало немного лучше — сделали ремонт.

Когда аннексировали Крым, я еще пыталась это оправдывать — нашла старую переписку, где в 8 лет спорила с взрослым мужчиной в ВК. Но со временем начала сомневаться: смотрела Навального, читала новости, и не понимала — если это «правильно», почему весь мир нас осуждает? К 12 годам я поняла: Путин нас «с колен» так и не поднял.

Во время митингов Навального ругалась с мамой. Говорила: «В телевизоре врут». А мама отвечала: «Я знаю, когда врут, не верю».

Когда началась война, я училась в 10 классе. Была зима, прекрасный день. А потом — новости: украинцы прячутся от ракет, дети плачут, взрослые в панике. Я написала маме: «Мне страшно, что происходит?» Она ответила: «Все хорошо». Но хорошо не было.

Смотреть дома телевизор стало невозможно. Родители верили всему, что там говорят, желают смерти «бандеровцам» и «хохлам». Смешно, зная, что оба — украинского происхождения, у обоих бабушки были сосланы в Тюменскую область. Хочется спросить: «что же вы несете?» Я прошу при мне выключать ТВ, в споры не лезу — боюсь отца, он ярый сторонник войны, спорит с сестрой, верит в биолаборатории и Соловьева. Мама, у которой родня под Киевом, однажды сказала: «Наверное, я бы всех перестреляла». Я была в шоке.

В 2023 году, понимая, что уехать из страны не могу, поступила в медуниверситет в Тюмени. Сейчас учусь на втором курсе. Но стало тяжелее. Учеба, веселье — а кто-то в подвале, кто-то в окопе. Еще больше угнетает хамство преподавателей, отношение в больницах. Нас готовят в никуда, а потом удивляются нехватке кадров.

Особенно поразила преподавательница по истории: звала на мероприятия в поддержку «СВО», обещала баллы, сократила пары ради этого. И сказала: «Если вы против „СВО“, оставьте это дома. Есть статья о дискредитации — я могу донести».

Я хотела принести факты, доказательства. Но поняла: все равно скажет, что вру. А если донесет — проблемы будут у меня. Пропустить занятие нельзя было — отменила бы автомат. Поэтому всю пару сидела в наушниках, от услышанного хотелось блевать. Одногруппники в перерыве обсуждали, как надо «мочить всех хохлов». Я ушла. Стараюсь общаться только с теми, кто против войны.

Хорошо помню день — 18 февраля 2022 года. Мама заплетает мне волосы, по ТВ — воскресные новости, все про Украину. Я спросила: «Почему только про нее? У нас своих проблем мало? Страна огромная — зачем лезем в маленькую Украину?» Мама ответила: «Не задавай глупых вопросов». Но и ответа не дала.