Наталья Зубкова: «С меня будто сняли кожу и посыпали солью»

Наталья Зубкова — журналистка, экоактивистка из Киселевска Кемеровской области. Там из-за угольной пыли погибают животные, болеют люди, а зимой выпадает черный снег. Наталья рассказывала о проблемах экологии в собственном СМИ «Новости Киселевска». Из-за преследования и угроз от силовиков и чиновников Наталья Зубкова уехала из России. О помощи тем, кому тоже пришлось бежать, Наталья рассказала проекту «Очевидцы».

Расскажите о себе

Меня зовут Наталья Зубкова. Я из Кемеровской области, Кузбасс. У меня было собственное СМИ, официально зарегистрированное в Роскомнадзоре. Называлась “Новости Киселёвска”. Основные публикации в моём СМИ были о проблемах экологии, добыче угля в Кузбассе, черном риэлторстве. 

Что представляет из себя ваш родной регион – Кузбасс? 

– Кузбасс – это очень криминальный регион. Кузбасс – это регион, который очень долго жил под руководством Амана Тулеева. Его называли местным шейхом, местным шахом, бароном. Тулеев очень мало оглядывался на Москву. Он прекрасно понимал, что его электорат – это бабушки, дедушки, пенсионеры, обездоленные. И он достаточно хорошо таким людям помогал, что создавало ему более-менее положительный имидж. Почему Кузбасс криминальный? Потому что там добывают уголь, дорогие сорта угля. Очень много угля добывается нелегально. Это очень большие деньги. Киселевск, мне кажется, вообще уникальный город. Второго такого нет нигде на планете. На небольшой территории сразу одновременно работают 9 угольных разрезов. Это открытая добыча угля. 5 обогатительных фабрик – это предприятия по переработке угля. Экологическая обстановка там настолько ужасающая, что когда мне говорят, что Красноярск – это самый грязный город, я просто начинаю нервно смеяться людям в глаза. И говорю: “Вы приедьте в Киселёвск в январе месяце, когда стоят морозы и попробуйте подышать там”.

Были, действительно, реальные случаи, реальные ситуации. Зима с 2018-го на 2019-й год. Угольная пыль настолько плотно стояла в воздухе, что дети просто не могли дойти до школы, потому что они задыхались. Погиб практически весь домашний скот: куры, собаки умирали, кошки. При этом в городе абсолютно не ведутся какие-либо работы по исследованию безопасности проживания людей на данной территории. Политика власти в Кузбассе такая, что а давайте-ка мы создадим такие условия, чтобы люди сами уезжали из города. 

Как люди реагируют на такие жизненные условия? 

– Люди, конечно же, протестовали. Последней каплей было обращение к Джастину Трюдо за экологическим убежищем, чтобы обратить внимание всего мира на то, какую цену платит население Кузбасса за добычу угля. Крик людей был просто проигнорирован. Люди поняли, что стучаться куда-либо бесполезно. 

Почему вы занимались экологическим активизмом? 

– У меня две дочери, которых я выносила и родила в Киселевске. Обе родились с грубым пороком внутриутробного развития, отразившимся на почках. Но потом, уже со временем, я поняла что там, где есть уголь, где горит большое количество угля, где стоит угольный смог, там в воздухе присутствует большое количество бензапирена. Иногда бывает, что за год в твоем кругу по 5-6 человек уходит от рака. Это, наверное, стало причиной того, почему я решила пытаться рассказывать людям, где они живут.

Когда и почему вы уехали из России? 

– Причиной отъезда стали постоянные преследования и угрозы со стороны угольщиков. Какие-то странные действия со стороны лиц, которые были связаны с правоохранительными органами и замешаны в схемах черного риэлторства. Мне назначали казнь в виде сожжения. Последней каплей стала ситуация, когда зимой, перед отъездом, я вечером пошла гулять со своей собакой. Сибирь, снег, протоптанная тропинка. Слышу сзади шаги. Ну, думаю, надо сойти с тропинки-то в сторонку чуть-чуть, потому что я-то гуляю собаку. Стою, смотрю,  человек идет. Шаги быстрые, торопится. В сторону шаг делаю и практически тут же падаю на колени от того, что сзади за шубу схватили, за капюшон, и лицом в снег. И слова такие специфические, полушепотом. Таким тихим голосом: “Еще раз рот раскроешь,  двоих дочерей… Одну убьем, а вторую…” Я спрашиваю: “А где открою?” То есть, направлений много, которыми я занималась. Человек сказал: “Хоть где”. 

Чем вы занимаетесь в эмиграции? 

– Когда я уехала в Грузию, я, конечно же, продолжала свои экологические проекты. Я создала два сайта. Когда я уже поняла, что экологическая повестка ушла чуть на второй план, решила, что нужен шелтер. Я была с дочерью в Тбилиси и видела большое количество молодых людей, молодых мужчин, которые только что перешли Ларс с рюкзаками, с чемоданами, с потерянными глазами. И я поняла, что нужно создавать такое место, куда эти люди могут приехать хотя бы дней на 10, чтобы элементарно вздохнуть и получить информацию о том, что здесь, как здесь, и куда здесь. Вот с начала октября я начала усиленно двигаться в этом направлении. Стала обращаться в фонды. Фонды отказывали. Причины было две основных: что это очень токсичная тема вывоз молодых людей из России. Что вообще сейчас нужно россиян никуда не пускать. Пускай они там Путина свергают. И вторая тема – это то, что фонды истощены тем, что все их ресурсы уходят на поддержку беженцев из Украины. И тогда я подумала и решила, а почему бы не обратиться к российскому бизнесу? И у нас пока откликнулся только один человек. 

Ваши первые мысли и чувства 24 февраля? 

– 24-го числа я проснулась и поняла, что мы теперь похоронены вообще для всего мира. Такое ощущение было, что с меня сняли кожу и засыпали солью. Самое первое, что сделала: я взяла штатив, взяла телефон и пришла на берег, на пляж, и записала видео. Конечно, у меня сейчас небольшая аудитория. Многие люди из моего города все равно продолжают смотреть. Я записала видео о том, что нельзя идти воевать в Украину.

Кто виноват в том, что жизнь миллионов людей пошла наперекосяк?

– Сейчас говорят о том, что это Путин виноват. Но я считаю, что Путин – это производная от общества. Общество само позволило этому чудовищу крепко встать на ноги. Обрасти связями, этими ЧВК, Кадыровыми, и всеми остальными. Человек, который дает распоряжение, кого убивать, а кого в живых оставить. Если бы обществу это было не по душе, наверное, этого бы не было. Да, россияне виноваты. Да, они инфантильны. Да, они бездуховны. Да, они жестокие. Население России всегда жило в такой атмосфере, когда поощрялись низменные черты: стукачество, предательство, жадность, завистливость. Мировая общественность не менее виновата. 50 на 50, не менее. Она не меньше участвовала в том, чтобы чудовище  крепко встало на ноги и пустило свои щупальцы не только в жизнь россиян. 

Почему многие россияне поддерживают войну? 

– Это длительная деградация моральных устоев, когда поощрялось все низменное, плохое. Можно или перепрограммировать наше население, чтобы они перестали поддерживать войну? Я даже на этот вопрос не знаю, как ответить. Мне кажется невозможно. Даже, если каждому в дом занесут по гробу убитого сына, мужа, отца, большая часть из них, мне кажется, не станет ненавидеть Путина, эту власть. Они еще больше станут ненавидеть Украину.