«Национальной идеей России стала ненависть»

Сергею Сапогову из Чебоксар 31 год. Экономист по образованию, служил в срочной армии, два года работал диджеем. Потом занялся продажей стройматериалов. Дела шли хорошо, поэтому он не последовал примеру отца, эмигрировавшего после начала войны – надеялся на ее скорое прекращение и урегулирование конфликта дипломатическим путем. После объявления «частичной» мобилизации Сергей все же уехал и, перейдя границу с Грузией, дал интервью журналистам, освещающим массовый исход российских мужчин. Ссылки на интервью попали в «патриотические» паблики во «ВКонтакте», в комментариях и личных сообщениях Сергею начали писать разгневанные сторонники войны. А потом его страницу в «ВК» и вовсе заблокировали по требованию Генпрокуратуры. Это (и три повестки в почтовом ящике по месту прописки) развеяло надежды на возвращение в Россию в ближайшем будущем. Вот история Сергея:

– Отчетливо помню то утро 24 февраля, когда меня разбудил звонок папы:
– Ты новости уже слышал?
– Нет, а что случилось?
– Война началась.

 Помню, как быстро собрался, прыгнул в машину и помчал в банк снимать наличные. По дороге открыл первый попавшийся прямой эфир на Ютубе – это был «Дождь» – и, слушая про ночные бомбежки и про колонны техники, заезжающие в Украину с территории РФ и Беларуси, поймал себя на ощущении нереальности происходящего.

В тот период за новостями я особо не следил, но определенное напряжение в обществе все-таки чувствовалось. Все чаще в разговорах с друзьями, родными и близкими, коллегами по работе стали проскальзывать политические темы и, в частности, ситуация в Украине. Нагнетание обстановки в СМИ давало свой эффект, но я не предполагал, что все это выльется в полномасштабную войну.

Первые дни после начала вторжения я не мог найти себе места. С одной стороны, понимал, что нужно что-то делать, с другой – видел, как правоохранительные органы уже в первый день войны задерживали протестующих по всей России. В итоге в тот момент, видя, как стремительно раскручивается маховик репрессий по отношению к несогласным, отказался от идеи уличного протеста. Я понимал, что в случае возникновения проблем с полицией могу лишиться всего. А терять мне тогда было что: работа на себя, стабильно приносящая хорошие по меркам моего города деньги, машина, отличная съемная квартира и самое главное – планы на будущее, которым не суждено было сбыться.

Мой папа покинул РФ в мае из-за нежелания поддерживать действия нашего государства, в том числе и своими налогами. Мы с ним еще до начала вторжения открыто обсуждали политическую ситуацию в стране, у нас абсолютное единство во взглядах. Мое критическое отношение к власти начало формироваться в 2014 году, у папы это произошло в 2012-м после разгона митинга на Болотной площади. У меня и мысли не было о том, что нужно уезжать из России. Тогда я все еще надеялся, что сработает международная дипломатия и весь этот ужас закончится в ближайшие дни.

Практически все мое окружение в тот момент негативно восприняло начало войны. Среди знакомых нашлось лишь 2 человека, кто в той или иной степени одобрил вторжение в Украину. Один из них – мой давний приятель по университету, другой – бывший коллега по работе. Наше общение быстро сошло на нет.

Время шло, а ситуация становилась все хуже. Настал сентябрь 2022 года, а вместе с ним и «частичная» мобилизация. К тому моменту по месту моей прописки уже лежали 2 повестки с формулировкой «по вопросу воинского учета». За плечами у меня срочная служба в 2014 году, поэтому никаких иллюзий по поводу того, зачем меня настойчиво приглашают в военкомат, не было.

Служба в рядах ВС РФ значительно повлияла на формирование моей политической позиции. Призвали меня в декабре 2013 года, и после распределения я попал в 1117-й зенитно-ракетный полк (в/ч 51382), находящийся в Московской области (в п. Калининец – прим. ред.). Получил военно-учетную специальсность – старший радиотелеграфист радиостанции средней и малой мощности.

То, что я увидел там за год моей службы, назвать «второй армией мира» у меня язык не поворачивается. Наш полк тогда располагался на территории бывшей советской части, причем половина этой территории и инфраструктуры использовалась нами, а вторая половина – солдатами 147-го гвардейского самоходного артиллерийского полка (в/ч 73966). Казарма артиллеристов располагалась в 30 метрах от нашей, причем общая курилка для обоих казарм была только c нашей стороны. Так на протяжении всей службы мы постоянно пересекались со срочниками артиллерийского полка.

Весной 2014 года солдаты артполка сообщили нам, что их отправляют на границу с Украиной для проведения «учений». В один из дней я сам лично видел из окна нашей казармы, как артиллеристы ехали на самоходках «Мста-С» и на «Градах» по территории части для отправки на границу.

Пару месяцев спустя, уже летом 2014 года, наши соседи вернулись обратно на место постоянной дислокации. Мы встретились со срочниками-артиллеристами в курилке, и они рассказали нам, что, будучи на тех самых «учениях», они обстреливали территорию Украины. Причем в обстрелах принимали участие не только контрактники, но и обычные солдаты-срочники, которые открыто, не стесняясь, рассказывали нам обо всем произошедшем.

Тогда эта информация насторожила меня, поскольку по ТВ в тот период нам рассказывали истории про гражданскую войну в Украине, обороняющихся шахтеров и про то, что Россия никакого отношения к этому конфликту не имеет. После возвращения с армии я начал искать информацию и без особых проблем нашел как подтверждения слов солдат-артиллеристов об обстрелах территории Украины, так и множество других доказательств участия регулярной армии РФ в боевых действиях на Донбассе. Это стало отправной точкой в моих протестных взглядах.

Дальнейшие события в стране лишь укрепляли мое критическое отношение к власти. Особенным в этом плане для меня стал 2017 год и нашумевшее тогда расследование Алексея Навального «Он вам не Димон». После выхода фильма во многих городах нашей страны прошли митинги против коррупции, и в марте того же года я принял участие в акции протеста в моем родном городе. 

Реакция властей в тот момент говорила сама за себя – после митингов на организаторов и наиболее активных его участников началось давление со стороны правоохранительных органов. При этом те же самые правоохранительные органы не удосужились провести хотя бы формальную проверку фактов, озвученных в расследовании и побудивших десятки тысяч людей по всей России выйти на улицу и высказать свое недовольство. Это был 2017 год, карнавал коррупции и беспредела властей РФ уже тогда шeл полным ходом.

А потом настал 2022 год, а вместе с ним война, бомбардировки Мариуполя, резня в Буче, повальное мародерство и массовые убийства мирных жителей в Украине. В России же началось активное закручивание гаек. Одной рукой государство зачищало медийное поле, другой – активизировало пропаганду на всех государственных СМИ. «Вторая армия мира» все никак не могла справиться с «наркоманами и неонацистами». На фоне «жестов доброй воли», «непростых решений» и «перегруппировок» армии РФ все чаще стали слышны мнения турбопатриотов о необходимости проведения мобилизации в России.

К моменту начала «частичной» мобилизации я для себя уже четко определил, что соучастником военных преступлений не буду не при каких обстоятельствах. В тот же день я начал готовиться к вынужденной самоизоляции. Однако 25 сентября близкие убедили меня покинуть страну на какое-то время. В спешке я вылетел в Москву, а уже вечером мы в составе группы из 4 человек выехали в сторону Владикавказа и 27 сентября успешно пересекли границу с Грузией.     

На выходе с пограничного пункта «Верхний Ларс» у меня взяли интервью журналисты грузинского телеканала «First Channel». Репортеры задали мне прямые вопросы про мое отношение к войне в Украине.

Тогда я столкнулся с серьезным противоречием внутри себя, поскольку с одной стороны, я уезжал из России в надежде на то, что в скором времени стороны конфликта договорятся, война закончится, и я смогу спокойно вернуться на родину. С другой стороны, я не хотел больше молчать о происходящем в моей стране, при этом понимая, что любая публичная критика власти может стать причиной моих будущих проблем после возвращения в Россию. Отвечая на вопросы журналистов, я впервые откровенно высказал все, что думал. В тот момент я внутренне пообещал себе, что впредь буду открыто говорить обо всем происходящем в моей родной стране, не идя на компромиссы с самим собой.

Самыми тяжелыми были первые месяцы после отъезда, когда еще была надежда на то, что в скором времени получится вернуться. 6 октября по месту моей прописки пришла третья повестка, на этот раз с указанием моего воинского звания и с предупреждением об административной ответственности в случае неявки в военкомат. Примерно в то же время с разницей в неделю вышли 2 статьи-интервью в изданиях «Про Город Чебоксары» и «Idel.Реалии», в которых я подробно рассказал свою историю бегства из страны.

После выхода статей, помимо бесчисленных оскорблений, мне посыпались угрозы как в личных сообщениях во «ВКонтакте», так и в дискуссиях в некоторых сообществах, поддерживающих войну. Обращения в прокуратуру не дали никакого результата, кроме формальных отписок. И в то же самое время «ВКонтакте» заблокировал мою страницу на территории РФ по требованию Генеральной прокуратуры.

Пришло понимание, что нужно двигаться дальше, не надеясь на скорое улучшение ситуации в России. Без надежд, но с трезвым взглядом на происходящее я начал выстраивать жизнь в новой стране с чистого листа, перечеркнув планы на будущее, которые раньше прочно связывали меня с Россией.

С того самого утра 24 февраля прошел уже год, и, к сожалению, он стал для меня годом очень неприятных открытий о моей родной стране. Путинская Россия показала некогда близкому к нам народу Украины свой звериный оскал «братской любви». Ширма благородства слетела, обнажив истинное лицо «русского мира» – кровожадное и остервенелое.

Национальной идеей России стала ненависть. Ненависть ко всему, что не похоже на нас. Ненависть – к Европе, Западу и Украине. Ненависть – к хорошей жизни и свободе. Россия в кровавом угаре под улюлюканье z-патриотов стремительно летит в пропасть, и вряд ли сейчас у нас есть возможность переломить этот тренд. Но в чем я уверен точно, так это в том, что только поражение путинского режима в этой войне может дать нам надежду на счастливое будущее России.

Я разделяю боль украинцев и искренне сочувствую всем, кто пострадал от действий РФ в текущей войне. Вина и ответственность за то, во что превратилась наша страна и за развязанную войну в той или иной степени лежит на всех гражданах РФ, и с себя эту ответственность я не снимаю.