Маша Пушкина: «В России дали карт-бланш на насилие»
Маша Пушкина — психолог, писательница. Написала книгу о биполярном расстройстве. Выпускает две новые: еще одну о биполярном расстройстве и другую о заключении Саши Скочиленко. Ведет свой телеграм-канал.
Мы поговорили о том, как война и ее последствия провоцируют депрессивные и тревожные расстройства. О том, как с такими состояниями бороться.
Маша считает, что Трампа с Путиным объединяет психопатическая картина мира. По ее мысли, сегодня оба заняты тем, что нормализуют насилие на всех уровнях.
Расскажите о себе.
— Здравствуйте, меня зовут Маша Пушкина, я психолог и писательница. В прошлой профессии журналистка.
Когда и почему вы уехали из России?
— Я уехала вместе с семьей, с мужем и дочкой в 22-м году, как раз вот в этой волне, после военной эмиграции. Мы рассматривали эмиграцию уже несколько лет, была до этого попытка переехать в Канаду. Ну и в целом ощущение, что Россия движется куда-то не туда, оно было достаточно много лет. Понимание, что в какой-то момент все равно придется уезжать, даже если я этого не сильно хочу. Я хорошо помню, собственно, как происходило становление диктатуры в нашей стране, поскольку я работала в НКО, участвовала в общественной жизни, была на всех протестных митингах, начиная с 2011 года, с первой, болотной. И в целом тогда как раз был такой период надежды о том, что что-то поменяется.
После того, как Россия вторглась в Крым, стало понятно, что нет, не поменяется, будут репрессии, будут закручивать гайки, будут искать внешних врагов и запугивать людей, а развитие фактически, какое-то такое нормальное цивилизованное развитие фактически будет заморожено. Поэтому, собственно, хорошего особо и не ждала.
Есть ли среди ваших близких те, кто поддерживает войну?
— В моем круге общения таких вот ярых зэтников, запутинцев-то в общем-то и нет. Очень сильно провиделся круг общения еще после Крыма, после 14-го года. Как раз тогда довольно многие вот раскололись в круге общения. Кто-то вот действительно, очень многие купились вот на эту вот восторг, там наш Крым. И я абсолютно не понимала, как бы чему вы радуетесь, то есть что хорошего в оккупации, и что вам мешало как бы раньше ездить в этот же самый Крым и там отдыхать, и да еще как бы и дешевле было. Тогда да, тогда действительно с многими людьми как-то отдалилась, перестала общаться, в том числе из-за этого.
А в 22-м году уже было довольно предсказуемо, кто как отреагирует. Тут уже появилась такая разница, что есть люди, которые резко против. И есть люди, которые вот со временем они все-таки смирились, потому что, ну, они остаются в России, им как-то в этом нужно жить, а когда ты в этом живешь, тебе все равно придется намного закрывать глаза, ну, и люди как-то для себя стали оправдывать войну и политику властей, и, конечно, да, слушать это довольно тяжело. Довольно многие вот среди вот знакомых психологов, журналистов, они так… от такого резко против, мигрировали потихоньку, вне все так однозначно. Но и в целом, мне кажется, это такой довольно естественный процесс, потому что люди, они адаптируются к среде.
Ну, то есть большинство людей адаптируются к среде, и они постепенно привыкают ко всему, что происходит. То есть там, что бы ни происходило, люди будут в этом как-то выживать и как-то себе это объяснять и рационализировать. И там те же психологи, например, знакомые, там… Кто-то перешел на работу с теми же там комбатантами, кто-то нарисовал там на своих сайтах буквы ЗТВ для того, чтобы получить грант на психологическую работу. Ну, по сути, они делают ту же самую психологическую работу, что и раньше, но они вот это написали жирными буквами ЗТВ поддержкой семей комбатантов, чтобы продолжать получать, например, гранты от правительства. Поскольку вот сейчас гранты дают на такое.
На ваш взгляд, война увеличила количество депрессий?
— Война, конечно, влияет на психику людей и даже на тех, кто сам не признает это влияние, потому что он как-то живет своей жизнью. Довольно много я видела опросов про уровень тревожности, депрессивности. Действительно, все это есть, все это ощущается. Поскольку я продолжаю общаться с многими людьми в России, часть тех же клиентов, часть… участников сообщества, которые живут в России, то тоже я это вижу. Действительно, было две волны тревожных и депрессивных расстройств у людей. Это начало войны, когда такой полный шок. Действительно, реакция шока у многих была. Вообще такое отрицание, неприятие. То есть что вообще происходит? Второй эпизод это мобилизация. Она тоже очень сильно напугала людей, и тогда уже это была не какая-то такая абстрактная угроза, а конкретная, что вот моего мужа заберут, моего сына заберут. И это действительно тоже очень многих людей вгоняло, там, и в депрессию, и в тревожные приступы, и в приступы паранойи, когда казалось, что вот, не знаю, на улице там меня схватят и увезут. Что, собственно, с некоторыми людьми и случилось.
У вас биполярное расстройство. Вы заметили ухудшение собственного состояния на фоне происходящих событий?
— Первые, наверное, пару месяцев был шок. То есть я вообще не понимала, зачем? Так вроде относительно нормально же жили, все как бы было неплохо. Зачем вообще в это влезать? Тогда, наверное, это лучшая цитата, которая это описывает, был трек группы Каста «Как это возможно?». Вот я ходила, всех спрашивала тоже, как это возможно? Подписалась на кучу каналов, ресурсов, слушала разные мнения, откуда вообще все это взялось. После этого была стадия подавленности, но депрессия, к счастью, не скатилась. Я уже довольно большой опыт борьбы с депрессиями, я уже знаю, как себя из них вытаскивать. И поэтому я его пережила. И дальше началась такая фаза раздражения, злости и отвращения. То есть у меня были настолько отвратительные изменения, которые происходят в обществе, что там кругом много военных, там развешали вот эти буквы «З», там вырублена какая-то самая агрессивная пропаганда просто из всех источников, там вот эти вот плакаты начали вешать, там покупки людей на контракт. Практически покупка их жизни за какую-то сумму. Настолько это все меня разозлило, что я уже поняла, что я не хочу в этом вариться, не хочу на это тратить свою жизнь и надо уезжать уже.
Что помогает вам справляться?
— Помогает не скатиться, какой-то тяжелый провал. Ну, конечно, да, нужно использовать помощь врачей, таблетки. То есть действительно не нужно тешить себя иллюзией, там я сильно справлюсь, потому что эти обстоятельства сильнее отдельных людей. Важно очень соблюдать грамотный образ жизни. Даже когда вокруг все меняется, нужно держаться такой какой-то здоровой привычной рутины. То есть сохранять режим сна, хорошо высыпаться, прогулки на свежем воздухе, питание качественное. То есть, чтобы вот этот вот каркас такой повседневной рутины, он будет держать, собственно, организм в приличной форме и душевное равновесие. То есть, это действительно очень вытягивало.
Можете рассказать, как проявляется биполярное расстройство?
— Если кто-то еще не знает, да, что такое биполярное расстройство, это не модный какой-то диагноз. Это действительно тяжелое заболевание, врожденное, которое наследуется генетически. И оно проявляется в длительных циклах настроения, в периодах сильного спада депрессии и периодах крайнего подъема. Маниакальные состояния или они могут быть полегче, гипоманиакальные. И это продолжается, собственно, всю жизнь обычно. Маниакальные состояния люди по-разному описывают. Кто-то говорит, не знаю, я бешеный, как на спидах. То есть кто-то говорит, что это как приступ гиперактивности. Могут быть разные эмоции. То есть может быть такое полное ощущение какой-то эйфории вселенской гармонии, а может быть, наоборот, звенчанности, такой раздражительности и злости. Тогда люди начинают конфликтовать с ним без причины, ругаться.
О чем вы рассказываете в своей новой книге о биполярном расстройстве?
— Я издала первую книгу о биполярном расстройстве 5 лет назад. Гид по выживанию с биполярным расстройством. Это практическое пособие для самих людей с этим диагнозом, для их близких о том, как с ним жить. И прошло 5 лет, я я собрала довольно много новой информации, плюс набралась практики в работе тоже с клиентами с этим диагнозом. И решила, что… Есть чем поделиться, то есть не все поместилось в первую книгу, и здесь такие более подробно поразбиралась в таких темах, как биполярное расстройство у подростков, то есть как выглядят первые симптомы, как можно поддержать подростка, смягчить для него эти трудности, материнство, то есть женщины с биполярным расстройством, поскольку у женщин действительно несколько отличается течение того же расстройства от мужчин и очень много вещей приходится учитывать при планировании беременности, рождения детей. То есть собрала эту информацию. Ну кроме этого про неполядное расстройство и творчество, о том как поддерживать умственные способности и когнитивные функции, чтобы они не страдали из-за депрессии и других приступов.
Война депрессии влияют на когнитивные функции мозга. Как психолог можете дать какие-то советы, как их сохранить?
— Довольно многие люди жалуются на трудности с памятью, с вниманием, скоростью мышления, которые появляются с возрастом. Причем не с таким возрастом, 70 лет, что логично, а в таком довольно еще молодом среднем возрасте, 40-35 лет. И люди с биполярным расстройством этому больше подвержены. А поскольку долгие и депрессии, и маниакальные приступы, они влияют на работу мозга и в целом могут вызывать такие проблемы. Мозг тоже нуждается в тренировке. То есть так же, как для того, чтобы поддерживать здоровое тело после какого-то возраста, обязательно нужна физическая нагрузка, фитнес. То есть оно уже не поддерживает свою водрость и упругость само собой. То же самое с мозгом.
То есть мозг тоже нужно тренировать, и об этом мало кто задумывается. Все знают про фитнес-клубы, а о том, как делать зарядку для мозга, мало кто задумывается. И вот, собственно, я об этом собрала информацию, небольшую подборку упражнений, о том, как поддержать разные когнитивные функции с помощью повседневных упражнений. Это такие достаточно простые вещи, большинство людей их понимает интуитивно, но мало кто делает. А, ну, например, когда есть проблемы с концентрацией внимания, внимание нужно тренировать. То есть есть вещи, которые, наоборот, его ухудшают. Много времени, проводимого в соцсетях, оно сказывается на внимании, потому что человек привыкает к очень такой простой доступной информации и легко переключается с одного поста на другое видео. А навык, который нужно тренировать, это устойчивое внимание, то есть удерживать долгое время на нужной задаче. А дальше есть много способов. О том, как с помощью внешних ресурсов себе упростить умственные задачи. Как правильно вести те же календари, списки дел, планы проектов. То есть очень много сейчас доступно внешних ресурсов, которые могут снять просто с мозга часть нагрузки и посвятить силы чему-то более творческому.
У вас с Сашей Скочиленко выходит книга о ее заключении. У нее тоже биполярное расстройство, которое она лечит уже много лет. Можете рассказать немного, с чем пришлось столкнуться Саше из-за своего диагноза?
— Первые месяцы ее переключило в такое эйфорическое состояние подъема гиперактивности, что вообще бывает с людьми с биполярным расстройством. То есть у них бывает такая парадоксальная реакция на стресс, исключается наоборот такая радость и гиперактивность в море энергии, которая помогает выбраться из каких-то сложных обстоятельств. Саша первые месяцы в СИЗО, она очень много писала, отвечала на сотни писем, рисовала, записывала обращения, готовила крутейшие речи, чтобы выступить с ними в суде. Тогда, наверное, появились одни из самых лучших рисунков, сделанных в тот период. Вот такие первые заметки, которые я потом включила в книгу.
А поскольку ее держали больше двух лет, причем в СИЗО, до еще приговора, то есть там целая… Команда, следователь, судья, прокурор, эксперты приглашенные, они два года делали вид, что они собирают доказательства и расследуют вот это страшное преступление, которое состоит в том, что она положила пять ценников в супермаркет с антивоенными словами. Там 17 томов огромных, в которых расписано вот это ее злодеяние. Пока все это происходило… Когда силы у нее закончились после подъема, потому что условия были, конечно, какие они могут быть в тюрьме, плохие, плюс целиакия, неприносимость глютена, тюремное питание ей было вредно и разрушительно. Дальше был спад, довольно тяжелая депрессия, из которой ее вытаскивали психиатры, благодаря такой большой поддержке, известности. Вот в нашем случае удалось пригласить не тюремного кого-то, жуткого врача, а независимого психиатра частного, который ей подобрал препараты и стало получше. А потом удалось даже пригласить психотерапевта, который ездил в СИЗО и проводил консультации. Там присутствовали какие-то сторонние люди, кто-то мимо проходил. То есть, конечно, да, это было условно.
Консультации но все равно конечно это поддерживала давайте поговорим о психическом здоровье тех кто возвращается с войны с какими проявлениями ПТСР могут столкнуться вернувшиеся с войны и их близкие ПТСР сейчас тоже такой новый новый модный диагноз все ним говорят появился такой в прессе штамп там с комбатантом или там участник СВОЗ ПТСР мне кажется очень многие неправильно это понимает То есть многие проводят такую прямую связь между тем, что у человека ПТСР, поэтому он опасный, деструктивный, не знаешь, что от него ждать. Он там сейчас, не знаю, на себя бросится, гранату швырнет. Но вообще вот такое поведение агрессивное компотантов, оно вообще не связано с ПТСР.
То есть ПТСР это про другое. Я думаю, что люди ведут себя агрессивно, которые возвращаются с войны, потому что они, собственно… Жили в условиях насилия поощряемого. Они решали проблемы всей силой, оружием. Им это разрешили, то есть им дали карту блана, что насилие. И, собственно, они, вернувшись в обычную жизнь, они ведут себя так же. А многие из них изначально были склонны к агрессии, поскольку кто-то из тюрьмы, а кто-то был дома агрессивен, бил близких. Поэтому ему показалась привлекательная идея пойти на войну. То есть суть ПТСР действительно не в агрессии, это лишь один из возможных, больше десятка симптомов, и далеко не у всех он есть. А это именно про травму.
То есть ПТСР это последствия, угрозы, прямой угрозы жизни человека или здоровью, то есть того, что он воспринял как угроза. Когда психика не смогла как-то переварить, пережить это состояние угрозы и оно сохранилось в норме человек когда выбирается из стрессовой ситуации он понимает что она закончилась все теперь живем нормально а ПТСР это когда травма тебя не отпускает то есть ты продолжаешь жить в ней дальше спустя там месяцы годы по-прежнему человек себя ощущать так как будто он сейчас находится например под обстрелом и то есть какие то вот маленькие триггеры, что-то, что любое ощущение, которое напоминает вот ту страшную ситуацию, оно будет вызывать в него там приступ паники, тревоги, может быть агрессии, может быть наоборот такого замирания, упасть на пол, дереализации. То есть человек будет продолжать в своей голове находиться на войне.
Важно понимать, что… что ПТСР это не какая-то эксклюзивная проблема участников войны. Среди комбатантов это 10-20% из них действительно страдают потом ПТСР. А среди жертв домашнего насилия таких может быть 30-40%. То есть домашнее насилие в плане как раз травматичности для психики, оно опаснее, чем война. И, наверное, самая такая… Большая травма это изнасилование. Там как раз чаще всего это влечет за собой ПТСР.
То есть ПТСР скорее испытают не те, кто вернулся с войны, а их близкие?
— Я думаю, это действительно будет большая проблема, во-первых, для мирных жителей, которым приходится жить под обстрелом. Это действительно будет большая проблема, причем не только в Украине, и в России, поскольку в России сейчас целые регионы тоже под постоянными обстрелами. И, конечно, семьи мужчин, которые вернутся и будут также использовать насилие. Лечить придется, прежде всего, думаю, их. Потому что самих агрессивных, как сейчас корректно говорят авторов насилия, их-то как раз на них влиять очень сложно. То есть они и сами обычно не в восторге от идеи, что нужно идти на психотерапию. То есть у них нет такого уровня осознанности, понимания своих проблем. Помочь им труднее, потому что тут дело действительно не в расстройстве психики, а в том, что они считают насилие допустимым. То есть такая вот система ценностей.
Как вы относитесь к тому, что сейчас происходит на мировой арене с приходом Трампа? У вас нет ощущения, что теперь уже весь мир сошел с ума?
— Происходящее не радует не только в России, поскольку действительно в 22-м году было такое стойкое ощущение, что это там Россия сошла с ума, что-то здесь не так капитально. А следующим тоже шоком для меня было это нападение Хамас на Израиль. То есть тогда… когда я начала тоже вникать, что вообще, почему произошло, то действительно был второй такой звоночек, что что-то с миром не так, потому что действительно почему-то в мире многие очень начали защищать не жертву, но в смысле Израиль, а агрессора, который напал, то есть оправдывать, как будто вообще можно оправдать массовое убийство просто всех подряд людей, ну, неважно, ради каких там идеалов в своей голове. Ну, это просто недопустимый метод.
Дальше, конечно, после этого новый шок, да, когда появился генератор ежедневных новостей Трамп. Все очень сильно удивились, как он быстро нашел взаимопонимание с Путиным. Тоже у меня своя есть гипотеза, почему. Кроме того, что это ему выгодно, ну, поскольку очевидно, что Украина как бы… более слабая сторона, ее легче продавить будет, чем Россию. Поэтому, наверное, Трамп, он решил, что нужно идти легким путем, продавить слабую сторону и подыграть России, и так он закончит эту войну. Крайне мере, может быть, он так думает. Но я думаю, есть еще причина, поскольку в его картине мира это нормальный метод добивать славу, продавливать. И это такая же собственно картина мира, как и у Путина.
Мне кажется, он не случайно повторяет какие-то вот эти штампы именно российской пропаганды, поскольку действительно он мыслит теми же категориями, такими, вот можно сказать на каком-то таком разговорном языке, там, дворовыми пацанскими, а можно сказать психопатическими, поскольку это такая психопатическая картина мира, в которой кто сильный, тот и прав, слабого нужно добить и прогнуть. И самоутверждаться за счет других это замечательно. То есть это такая картина мира психопатической личности. Нехороший очень тренд. То есть сначала вместе с войной Путин нормализовал в России насилие, как метод решения любых проблем. То есть сейчас это же не касается только насилия против Украины. Это распространяется уже на очень много всего. То есть кругом враги, а если враг, то значит его можно гнобить просто как угодно. Можно людей пытать, можно их сажать на 20 лет. То есть в целом такое нормализованное насилие на всех уровнях общества. Чем дольше это продлится, тем, конечно, к худшим вещам оно приведет. А сейчас, собственно, Трамп с его свитой занимается нормализацией насилия в международных отношениях, когда можно найти какую-то рандомную страну, которая менее мощная, чем Америка, а это практически любая страна, и ее вот… прогибать.
Чего вы боитесь?
— Я много боялась, когда вот оставалась еще в России, чувствовала вот такую фоновую вот эту тревогу, и вот смотрела вокруг там на людей там, кто-то там идет в вот этих футболках Z, военные там еще почему-то стало сразу много военных на улице, визуально заметно, и после того, как я уехала, мне сразу стало совершенно спокойно. Переезд в Португалию я уехала. Вот, собственно, меня уже как-то приучило к какой-то хорошей среде, в которой не нужно бояться.
О чем мечтаете?
— Сейчас мечтаю издать две книги. Скорее всего, это уже будут ближайшие пару месяцев. Устроить классную презентацию. Вот тоже со Сашей Скочеренко вместе одну, вторую самостоятельно. В том числе вот хотелось бы там очно собрать людей. Здесь, например, тоже в Лиссабоне. И, конечно, если глобально говорить, конечно, я мечтаю о том, что когда-то все-таки будет мир. Все-таки в идеале справедливый мир.
