Реставратор Иван Чириков: «Конфликт может зайти на территорию нашей страны»

Иван Чириков – реставратор из Москвы. Работал в Третьяковской галерее, потом в Музее архитектуры им. Щусева. После объявления мобилизации уехал в Казахстан, теперь работает в химчистке в Астане и учится на мультипликатора. О долгих спорах с родителями и о том, как навязывание патриотизма дошло до музеев, Иван Чириков рассказывает в новом выпуске «Очевидцев».

Расскажите о себе.

— Меня зовут Чириков Иван. Я родился и на протяжении 26 лет жил в Москве. Работал реставратором графических произведений в Третьяковке, в музее Щусева. Также работал в химчистках — расписывал обувь. В общем, разные у меня были направления. С октября переехал в Астану и здесь работаю в химчистке в качестве реставратора обуви. С этого года решил заняться немного другим. Я пошел учиться на мультипликатора-аниматора. У меня есть мечта: я хочу уехать учиться во Францию, а впоследствии работать по профессии и снять свой полнометражный мультик.

Почему вы уехали из России?

— Из-за мобилизации. Когда все это произошло, было очень много моментов, когда я думал: «Уехать, не уехать?» Понял, что все-таки надо уезжать, потому что жить в таком состоянии невозможно: ты как будто сидишь и ждешь приговора присяжных, когда тебя отправят туда.

Вы выступали публично против войны?

— Нет, не выступал, по причине того, что мама и люди вокруг очень беспокоились за меня. На самом деле, я был подвержен чужому мнению. Мой старший брат выступал публично, а за меня почему-то все боялись. Думали, что что-то со мной произойдет. Мне за себя не страшно, а скорее за то, что потом может произойти с моими родными. Просто потому, что я знаю, что мои родители, очень за меня беспокоятся. Если бы перед другими не было ответственности за свою жизнь, то, наверное, мне было бы не страшно выйти.

Как люди из музейного сообщества отнеслись к войне?

— Очень по-разному. На последнем месте, где я работал — в музее Щусева — все всё понимали, все были против. У меня есть оттуда подруга, с которой я часто общаюсь на эту тему. Она тоже считает, что все правильно, и нужно уезжать, не нужно это поддерживать. По сути, что мы делаем, когда остаемся? Мы являемся налогоплательщиками, а наши налоги идут на то, чтобы поддерживать все это. Но она не может уехать, никак не может решиться. Хотя, с другой стороны, я сам долго не мог решиться уйти из Третьяковки после трех лет работы там. Мне очень многие говорят, что не все могут уехать, что не у всех есть возможность. Я думаю, что возможность есть, потому что мне ничего не стоило уехать и найти какую-то работу. Это вопрос выбора — готов ли ты решиться. Когда я уезжал, у меня тоже было такое чувство — уезжать, не уезжать. Может, все-таки остаться? Можно при этом всем жить или нужно уезжать? И тебя внутри как будто разрывает надвое. Я не знаю, может быть для кого-то так существовать психологически реально, но для меня это было нереально.

Как мультипликатор — какой антивоенный мультфильм посоветуете?

— Японский мультик под названием «Босоногий Ген». Это мультик про то, как на Японию была сброшена ядерная бомба. Режиссер мультика пережил эти события и, по сути, в этом мультике он описывает свою автобиографию. И там настолько реалистично показано, что такое ядерная война, какие у этого последствия и как все рушится. Весь ужас войны очень ярко показан. По крайней мере, меня он впечатлил. Ты понимаешь, насколько это все ужасно, как не хочется, чтобы это происходило. И тем, кто выступает за происходящее, я бы посоветовал его посмотреть.

Как отразится политическая обстановка на музейном деле?

— У меня есть знакомый, который пишет картины и много участвует в выставках в поддержку военных событий. Ну, человек сделал свой выбор. Такие выставки проходят. Они берут то, что происходило во Вторую мировую, связывают с событиями, происходящими сейчас, и таким образом навязывают чувство патриотизма: якобы то, что сейчас, похоже на то, что происходило тогда. Если брать меня как реставратора, то, в принципе, ничего не изменится, потому что у меня работа ремесленная. Просто будут выдавать другие, более целенаправленные вещи. Будут искать и реставрировать вещи, направленные на воспевание чувства патриотизма. И такие выставки будут проходить. Культура — это же один из рычагов власти, который пропагандирует то, что им нужно. Тем более Третьяковка — государственное учреждение, музей Щусева и Пушкинский — тоже государственные.

Почему многие россияне поддерживают войну?

— Я каждый раз, когда созваниваюсь с мамой, много с ней спорю. Потому что она за то, чтобы я не находился на территории России, но при этом поддерживает то, что происходит. Не ходит на эти митинги, но она противник Запада. Говорит, что нас все не любят: здесь, в Казахстане не любят, в Европе не любят. И мне кажется, что это воспитывалось в советских людях достаточно давно и на протяжении чуть ли не столетия через телевизор. Потому что она берет какие-то конкретные случаи, которые с ней происходили, и начинает их докручивать. Там к ней не так отнеслись, что-то не так произошло. «Нас там не ждут. Нам лучше оставаться здесь и поддерживать наше правительство». Когда я задал конкретный вопрос: «А если все это придет к нам в дом, то вы будете готовы уехать и не соглашаться с тем, что происходит?» Мне сказали, что да. Но опять же — посмотрим.

Что может остановить эту войну?

— Мы все ждем, что это произойдёт мирно. Просто в какой-то момент они остановятся и сядут за стол переговоров, придут к какому-то компромиссу, и все это закончится. Но я понимаю, что в данном случае это может закончиться только тем, что вся страна закипит, и только тогда внутренние войска восстанут. Только тогда, наверное, что-то изменится.

Как изменилось ваше отношение к войне за этот год?

— Уже прошло больше года с начала войны, но у меня все равно оставалось понимание, что все это неправильно и бесчеловечно. Я не считаю, что это война двух народов. Это братская война, гражданская война. Людей заставляют убивать своих же. Конечно, хочется, чтобы то, что сейчас происходит, закончилось. Не вернулось на круги своя, но поменялось в лучшую сторону — не для бизнеса или правительства, а для простого народа. Чтобы мы все могли выдохнуть и продолжить жить своей повседневной жизнью, не отягощаясь событиями, которые сейчас происходят.

Чего вы боитесь?

— Я не боюсь за себя, за свою жизнь. Я понимаю, что после того, что произошло, после моего переезда, я смогу выкрутиться из любой ситуации. Больше всего боюсь, наверное, за свою маму. С ней может что-то произойти: она может неправильно понять мои действия или этот конфликт зайдет на территорию нашей страны. Да, за нее и за своих родных.