Ярослав, астрофизик: «Необразованным флаг важнее близкого человека»

Ярослав — астрофизик. Родился в Херсоне, но получил образование в России и до последнего времени работал в Дубне в Объединенном институте ядерных исследований в отделе физики элементарных частиц. Как отреагировало научное сообщество на начало войны — Ярослав рассказал «Очевидцам».

Расскажите о себе.

— Меня зовут Ярослав, я физик. Родился я в Херсоне. В 2008-м году я поступил на физфак КНУ, от университета я поехал работать в Дубну, в Объединенный институт ядерных исследований. Это международный институт, где работают физики, занимающиеся фундаментальными исследованиями. Там акцент делается не столько на инженерно-прикладные исследования, сколько на фундаментальную физику. Современной фронтир теоретической физики, например, ядерной физики, физики тяжелых атомов, физики тяжелых элементов, синтеза новых элементов. Опять же, ускорительная физика очень мощная, то есть тот же mega-science проект NICA, который последние годы делался в Дубне. Почти всё, что в таблице Менделеева есть советского и русского — это оттуда. По-моему, даже нихоний в свое время первым был синтезирован в Дубне, а потом, просто из дипломатических моментов, отдали японцам. Я в последнее время работал в научно-экспериментальном отделе физики элементарных частиц. Конкретно я занимался астрофизическим экспериментом.

Почему вы уехали из России?

— Помимо личных факторов, которые были, было осознание того, что сейчас не время будет вкладывать деньги в науку. Стране надо вкладывать деньги в оборонку и в достаточно некрасивую идеологическую машину. У меня жена из Киева. Она там родилась и выросла. И было максимально неприятно читать новости. У неё семья там. Они уехали в какой-то момент, но первые пару недель это было довольно нервно. Не всегда можно было после начала войны найти общий язык со всеми окружающими людьми. Кто-то отнесся к этому очень по-человечески и с пониманием, когда мы общались с людьми. Кто-то внезапно решил, что он за всю эту движуху. В общении иногда было неприятно.

У вас родственники в освобожденном Херсоне. Какая там обстановка?

— Очень беспокойно, потому что открытым текстом заявляется, что еще неделю или две журналисты допущены не будут. Будут проводиться фильтрационные мероприятия. Что такое фильтрационные мероприятие от Украины, от СБУ — все уже давно понимают. Уже как бы не первый раз. Поэтому все будет не очень ровно, учитывая что родня у меня там осталась. Что им там будет? Все ли вернутся с допросов СБУ? Неизвестно. В принципе, вот эта вся СБУшная машина в Украине работает точно так же, как в России, абсолютно.

Вы обрадовались новости о том, что Херсон вернулся Украине?

— Чувство радости по подобным поводам будут испытывать, в основном, оппозиционные россияне. Оппозиционно настроенные правого толка. Украинцы, которые давно уехали, которые не там. Активные патриоты из соцсетей. Люди, которые на местах, большого пиетета испытывать не будут. Да, большинство из них, естественно, никакого пиетета не испытывало и по отношению к русским, естественно. Потому что все видели, как, например на том же востоке, после взаимных переходов города из рук в руки и после взаимных чисток по очереди, людей вообще может не остаться. Поэтому посмотрим, как оно будет. Какая разнарядка будет. Может будет разрядка «не жестить». Хорошо бы.

Как научное сообщество отреагировало на начало войны?

— Я был очень удивлен, не то чтобы прям очень-очень, то есть всегда ждешь какой-то подлянки от социума вокруг, но тем не менее, действительно, появилось большое количество народу внутри среды, казалось бы, очень образованных людей, которые самообразованием всю жизнь занимались, которые внезапно начали ходить по институту в футболках с буквой Z, например. То есть это настолько дико. Очень много людей, которые из разряда:

—  Да ладно! Что ты переживаешь? Все быстро разрулится!

— Ну да, ну да!

Письма, действительно, были. Есть история, я и одна из моих знакомых сотрудниц, подписались под открытым письмом. И поймали не очень хорошую реакцию начальства. Без последствий, но тем не менее был хейт. Были какие-то вещи из разряда: что ты выделываешься? Сиди спокойно. Единой позиции не было, наверное. В основном, конечно, да, были настроения против войны в научном сообществе.

Как коллеги отнеслись к вашему отъезду?

— В основном, ученый — это человек, достаточно аутичного склада ума. Им интересно то, чем они занимаются. Им важно то, чем они занимаются. И я, в принципе, могу с этим согласиться. Потому что наука — дело интернациональное, потому что в мы работаем не для какой-то страны, а для того, чтобы человечеству было лучше. Чьи-то разработки могут через пять лет взлететь, чьи-то через 50, но тем не менее мы все работаем на общее дело. Мне кажется, что некоторые коллеги обиделись. Многие поддержали. Очень интересна была реакция, что многие не поняли, почему мы уехали. А мы не можем понять, почему они не понимают. А они не понимают, почему мы уехали. Это какой-то такой клинч получается.

Почему так много россиян поддерживает войну?

— Потому что, хорошо работает идеологическая машина. Потому что, разрушалось образование очень много лет подряд. А необразованный человек легче подвержен идеологизации. Это во всем мире так. В Украине то же самое. В России получалось все эти годы чуть медленнее разрушать собственное образование, но тем не менее абсолютно тот же процесс.

Прямой корреляции убеждаемости с образованием, естественно, нет. Тем не менее, необразованного человека легче убедить в какой-нибудь большой идее, в каком-нибудь лозунге. Что ему флаг какой-то важнее, чем ближний человек.

Есть ли в Украине нацисты?

— Огромное количество прецедентов, например, в медиаполе, когда появляются в соцсетях люди раскрашенные свастиками, потому что патриоты большие внезапно Украины. И им за это ничего не прилетает, вообще ничего. Вопрос в другом: а кто денацифицирует? Такие же «Батальоны Сомали» с коловратами какими-то, тоже с языческими символами, тоже со свастиками. Их же очень много. Донбасс ими забит.

Вы считаете себя патриотом Украины?

— Я очень люблю людей, которые там проживают. Я люблю землю, на которой я родился. Понятно, что в силу профдеформации, наверное, я скорее интернациональных взглядов. Вся эта тема с границами между государствами нужна правящему классу для того, чтобы натравливать народ друг друга.

Кто виноват в том, что началась война?

— Мировой капитал. Он работает по правилам постоянных периодических кризисов, которые выливаются в войны. Это неизбежный процесс. Это периодический процесс. Это же не первая война. Очень большой резонанс вокруг Украины. Естественно, это очень большая война. До этого были Сирия, Афганистан, Ирак, список назад в историю можно продолжать бесконечно. Мирок стал работать так, потому что периодически рынки уже потеряны и их надо делить заново.

Чего вы боитесь больше всего?

— Дальнейшего снижения уровня образования.

Хорошо бы, чтобы в Херсоне у всех было все хорошо. Сейчас, при любом исходе, по всему миру распространится веймарский синдром. Боюсь, чтобы «оправение» элит, «оправение» обществ, что европейских, что российских, что украинских, не взошло в какой-то абсолютно лютый масштаб, который не представим человеку. Синдром, который испытывает проигравший в войне, наверное, может быть вообще в любом конфликте, но мы сейчас говорим про государство, про конкретные элиты, которые будут желать реванша. Это реваншизм проигравшего. При любом исходе он будет обеспечен.

Проигравший будет испытывать веймарский синдром, потому что очень легко рассказать народу, что мы проиграли, и это плохо.