«В России чудовищный, зашкаливающий уровень расизма»

Инна работала преподавателем в Воронеже. 37 лет, растит 11-летнего сына. Оба «не славяне», поэтому о расизме в России Инна знает не понаслышке. Решение эмигрировать она приняла сразу после начала полномасштабного вторжения в Украину, осуществить задуманное удалось в конце прошлого года. Сейчас Инна с сыном в Аргентине. Вот ее история с небольшими редакционными правками:  

– Уже много лет до 24 февраля 2022 года я видела, что страна катится в фашистскую пропасть. Я видела, но ничего не делала с этим. Максимум – говорила со своими патриотически настроенными друзьями, но без особого успеха.

Чувствую ли я свою ответственность за происходящее? Да. Моей ошибкой было то, что после 2014-го я перестала следить за ситуацией вокруг Украины, потому что не могла вынести этого потока ненависти к украинцам. Моя мама – из Одессы, я там жила в детстве. Я слишком люблю Украину. Многие годы у меня было нестабильное эмоциональное состояние. Я была в тяжелой депрессии c попытками суицида. И тогда я решила не добавлять ко всему этому еще и события на Украине. Это было слишком тяжело.

 Только писала комментарии в ВК, что на Украине нет никакого нацизма, что Россия заварила кашу в Донецкой и Луганской областях, что если бы не это, не было бы и Аллеи ангелов, что Крым оккупирован. И я получала много поддержки в ответ на эти комментарии.  Пока это было возможно. Потом писать такое во ВКонтакте стало попросту опасно.

Я узнала о начале войны от коллег на работе. Первым было переживание за подругу из Харькова и ее маму. Сразу начала им писать. Они на тот момент уже прятались в подвале своего дома.

Первые дни войны я нашла протестные каналы в Телеграм и читала новости. Я была ими парализована, как будто жизнь остановилась. Самый большой  шок – от реакции людей вокруг. Было ощущение, что я живу среди людоедов. Я так ненавидела Путина, что фантазировала, как убиваю его. Как он мог ради своих ничтожных амбиций сломать и отнять жизни стольких людей, отобрать их близких, их дома. Как можно это выдавать за спасение этих же самых людей и за борьбу с нацизмом?

В самом начале войны я поняла, что дальше будет только хуже.  Репрессии будут нарастать. Вернутся сталинские времена. В дальнейшем возможна гражданская война, когда толпы озверевших на войне вооружённых нацистов будут устраивать расправы над всеми, кто им не понравится. А я бы не понравилась, поскольку «не славянка». И я понимала, что не смогу молчать и рано или поздно попаду в тюрьму за свои взгляды, а мой сын – в детский дом.

Ради ребенка я решила уехать, во что бы то ни стало увезти своего «неславянского» сына, чтобы он не рос в ненависти. Он и так уже получил приличную долю российского «антифашизма».

У меня было мало денег,  не было загранпаспортов. И все месяцы до нашего отъезда я боялась сказать на работе что-то лишнее.  Мне даже сейчас мой 11-летний сын говорит: «Ну и пусть бы посадили в тюрьму, зато бы все высказали». Даже ребенок меня упрекает за молчание и трусость.  Но я думала, что от моих действий «выхлопа» не будет: я не остановлю войну, не остановлю убийства украинцев. Думала, что вот Путин отнял жизни стольких украинцев, но жизнь своего ребенка я ему не отдам. Наши жизни этот дракон не отнимет. Я смогла спасти только себя и своего сына.

Сейчас я в чужой стране. Не знаю, увижу ли я когда-нибудь своих близких. В том числе и родных из Украины.  Один только Бог знает, смогу ли я когда-либо снова приехать в Одессу. Вчера я думала о том, как разделила война нашу семью. Мой племянник воюет в ВСУ, пошел добровольцем. Моя сестра – медик, пошла в Тероборону в санчасть. А с другой стороны, в России, мой двоюродный брат работает на военном аэродроме, координирует полеты военных самолетов в Украину. Российская часть нашей семьи зомбирована пропагандой, с ними даже говорить невозможно. Многие мои родные раскиданы по всему свету: Австралия, Канада, США, Германия, Ирландия, Киргизия, Болгария. Но большинство остается в Украине. И каждый раз, когда я читаю об очередном обстреле украинских городов, молюсь за своих родных. Даже когда читаю о жертвах, чужих мне людей, от ужаса останавливается дыхание. Когда же это закончится? Каждый обстрел пробивает очередное дно!

Сейчас мы с сыном живём в Буэнос-Айресе. Я пока не работаю. Учим язык, осваиваемся. За четыре месяца, что мы здесь, нам много помогали украинцы. Они здесь составляют значительную часть русскоязычного сообщества. Без их помощи наша эмиграция не получилась бы. Я всем сердцем желаю победы Украине! И ничем не смогу искупить своей вины перед украинцами. За то, что годами ничего не делала. Что отстранилась от политики,  а после начала войны – боялась говорить. Таких молчунов в России было много. Мы молчали – и вот результат нашего молчания.