«В разгар спора она выпалила: “Да я бы их всех снесла, прям до Польши!”»
Людмиле — 45, живет в Москве. В редакцию «Очевидцев» написала, чтобы поделиться личной травмой от прошедшего с начала войны года:
— Очень хочется отреагировать на пост про отношения с лучшей подругой. Это моя самая большая потеря года.
Мы дружим уже больше 25 лет. Живём в разных городах, но несколько раз в год встречаемся. С начала войны я была внутренне уверена, что она на стороне добра, так как у неё отец из Украины и родная тетя до сих пор живёт в Украине.
В первые же дни войны я спрашивала у нее, как там тетя и она отвечала, что пока все нормально.
Весной 22 года мы виделись, было понятно, что она с мужем в принципе не очень интересуется происходящим, растворившись в заботах своей семьи, но посыл разговора был не кровожадный.
Летом мы вдвоем поехали на несколько дней в Питер. И как-то слово за слово всплыла темы Украины и войны. Я пыталась разными аргументами донести до подруги правду о происходящем — о Буче, о Мариуполе.
В ответ слышала классические ответы про «8 лет Донбасс», про «если бы не мы, то на нас бы напали», «в Украине нацисты, потому что они на украинском языке говорят и русских не любят».
В 2013 году мы вместе с ней были в Киеве. Это мой любимый город, и я хотела показать подруге мои любимые места. В той поездке и в кафе, и в транспорте, и в музеях все киевляне легко переходили на русский язык, когда мы обращались к ним по-русски.
А тут, оказывается, предпочтение ими государственного украинского языка взамен русского может стать поводом для жестокой войны? У меня волосы дыбом вставали от таких слов.
В разгар спора она выпалила: «Да я бы их всех снесла, прям до Польши». На меня как будто бетонная плита упала. Я закончила разговор, но ощущение холодящего ужаса не проходило очень долго.
После возвращения из Питера прошло уже больше полгода, мы больше не виделись. Поздравили друг друга с днем рождения. И всё.
Сначала у меня был искренний порыв написать, даже слова придумывала, которые скажу, дам ссылки на ресурсы, вызывающие у меня доверие. Но останавливал страх, что не смогу пробить эту стену, и потеряю подругу окончательно.
Не понимаю, как люди, выросшие в одинаковой среде, учившиеся в одном университете, постоянно общавшиеся, пусть и не затрагивавшие тему политики, могут находиться на разных полюсах в базовых вопросах: кто агрессор, можно ли убивать невинных людей.
Уже больше года живу в состоянии ужаса. Не понимаю, как мои сограждане могут спокойно жить, веселиться, радоваться, когда от нашего имени наша армия убивает детей, стариков, обычных людей, сносит целые города. Когда мы стали такими черствыми и равнодушными к горю людей? И когда это равнодушие у некоторых россиян переросло в кровожадность?