«Я кладу трубку и чувствую огромное бессилие»

Журналистка Софья из Казани в письме «Очевидцам» рассказала, как война оказалась непреодолимой преградой в отношениях с подругой:

— Я делаю два скриншота сегодняшних новостей. Первый – заявление Минобороны РФ о «массированном ударе возмездия» по Украине.

Второй – маленькая ушастая собачка туго свернулась клубком и спит на каких-то тряпках на развалинах дома во Львове. Сообщается, что хозяева собаки сегодня погибли.

Я делаю скриншоты, чтобы отправить их подруге – вот, посмотри! Мы дружим почти двадцать лет. Она добрый человек, эмоциональный и смелый. Никогда не пройдет мимо несправедливости, всегда защитит слабого. Психолог. Мать двоих детей. Моя подруга. Или больше нет.

Она позвонила 8 марта, чтобы поздравить, мы долго говорили. Разговор сам собой вышел про войну. Такой разговор у нас уже был в конце лета. Мы сидели на её кухне, она была озадачена, соглашалась со мной, но снова и снова выдавала тезисы про восемь лет, про то, что Украину заранее накачивали оружием и всякое, что говорят из телевизора.
Это был тяжёлый разговор, но я видела в её глазах работу мысли и сомнение.

Прошло полгода.
Теперь она с уверенностью говорит, что Россия не отступится. Она насильно таскает своих студентов плести маскировочные сети. Уверяет, что набранные по тюрьмам убийцы и садисты из «Вагнера» искупили свою вину, ведь защищали Россию. Что Америка хочет нас поработить. Дом в Днепре? А что там случилось? А, ну ведь не специально целились. А 462 погибших за год украинских ребёнка – ну, цифры можно любые нарисовать, им нельзя верить.

Послушай! Но ведь на Россию никто не нападал, российские войска пришли на чужую землю, там гибнут сотнями российские же мужчины, на войну тратят триллионы из бюджета, а население нищает всё больше!

На это она не может возразить. Да, говорит, всё так. Но у неё остаётся последнее спасительное, за которое цепляются тысячи россиян: мы не знаем всей подоплёки! Я кладу трубку и чувствую огромное бессилие, боль и отчаяние.

Смотрю на спящую собачку, у которой больше нет дома и нет хозяев. Маленький эпизод большой войны. Чья-то разрушенная навсегда жизнь.

Я представляю, как в ответ на эту невыносимую боль она напишет: не может быть, чтобы стреляли по гражданским, нельзя этому верить. И не отправляю ей ничего.

Когда-нибудь она и другие увидят, наконец, всю картину и осознают, что они поддерживали. Им будет очень больно и очень стыдно. По-человечески. Я надеюсь.

…Подруга сказала, что одна из её студенток против войны и высказывается об этом. Я мысленно обнимаю эту незнакомую мне девочку.