«Такое впечатление, что ты с разбега врезалась в стеклянную дверь»
Анна родилась в советском Днепропетровске. Отец был военным, так что она успела пожить и в Хабаровском крае, и в Омске. Когда СССР распался, отец принимать присягу России не стал. Семья вернулась домой — в Украину. В Россию вновь Анна уехала уже вслед за мужем. С марта 2022 вместе с семьей живет в Индии. Как изменила ее жизнь война, Анна говорит в проекте «Очевидцы».
— В Украине я жила с третьего класса. В Днепре закончила школу и университет. На последнем курсе работала на одном из днепровских ТВ-каналов.
Молодой человек, с которым мы долго встречались, был из Москвы. Мы решили пожениться в 2007, и я переехала в Россию. В Москве я не спешила менять гражданство, хотя в бюрократическом плане это было важно. Потом мы поняли, что хотим развивать нашу семью, хотим детей. И лучше, когда у тебя одно гражданство с мужем в стране, в которой ты живёшь. В 2011 я стала гражданкой России.
В 2012 у нас родился первый сын, через какое-то время второй. В Москве я практически сразу начала работать pr-менеджером. Сферы — рынки девелопмента, коммерческой недвижимости, логистики. Работала также в одном из детских издательств.
24 февраля 2022 могу назвать двумя словами — шок и ужас. Я не могла представить, каково это — находиться в своем родном городе, когда над тобой летают военные самолеты. Это — неописуемый страх. И полное непонимание от того, как страна, в которой я живу, воспитываю детей, запускает ракеты в мою родную страну.
Я долго жила в Украине, до событий в Крыму, и прекрасно помню, какими мы были. Украина была совершенно не военизированной, не было никакой агрессии к другим странам. Да, армия в Украине была, и папа мой в ней служил какое-то время. Но даже мысли не было, чтобы украинская армия конца 1990-х — начала 2000-х могла угрожать кому-то. Тем более, «братской» России.
К счастью, моя семья в Москве не смотрит телевизор, чтобы верить во что-то обратное. Я сама работаю в пиаре, прекрасно знаю, как обращаться с информацией, как российские журналисты и телеведущие манипулируют сознанием зрителей. Но одно дело, как тебя этому учат в теории, другое — когда ты видишь, как это работает на практике.
24 февраля я сразу поняла, что не смогу оставаться в России. Из-за страха за себя и свою семью — понятно, что я не смогла бы молчать, если бы осталась. Я и не молчала, в первые дни пошла к посольству Украину и положила цветы.
Сразу начала думать, куда мы можем уехать. Наши друзья, которые понимали весь этот ужас, пригласили к себе, в Индию. Мы собрались за две недели, в середине марта улетели, и больше не возвращались. Я работаю удаленно, в международной IT компании. И для меня большое счастье, что мы здесь все вместе.
Еще одной из причин, по которой я не хотела оставаться в Москве, стали отношения с друзьями, знакомыми, коллегами. Я боялась продолжить разочаровываться в людях.
Мы с мужем не пропустили ни одного митинга в Москве, общались с огромным количеством людей, которые не верили телевизору и «теориям заговора против России». Но после 24 февраля много что стало меняться. Лучше всего мое состояние описала в посте моя приятельница. Вот дружишь с людьми годами, обмениваешься в чатах шутками: «Новый закон? Ха-ха, какой бред, дед жжет…» А потом будто с разбега врезаешься в стеклянную дверь: «Ой, ну тут все не так однозначно… Мы с вами не все знаем…»
Адекватные, казалось, люди внезапно воспылали идеями империализма. Уверовали, что от России зависит весь мир, прекратят существование технологические бренды, автомобильные концерны, «да без нашего алюминия, жгутиков ничего не смогут производить…» В Фейсбуке, когда я выкладывала посты про Украину, ко мне приходили знакомые, которые предлагали «узнать правду», почитать каких-то блогеров.
Как это возможно? Тут гибнут люди сотнями в день, сжигается Мариуполь, но для них «не все однозначно», а правду знают какие-то непонятные блогеры. Я перестала с ними общаться, потому что мне не хватает нервов спорить.
Открыла для себя совершенно неожиданные грани. Я, мать двоих детей, состою в разных мамских группах и чатах. В первые дни я писала: «Девушки, там же российские военные, они не знали, куда их увезли — думали, на учения. Их там сейчас убивают». И услышала столько агрессии — что «это война и это оправданные потери»…
Мы в этих группах много лет, моему старшему сыну уже 10 лет, а там есть мамы, сыновьям которых по 15, по 18 — призывной возраст. Лишь отдельные голоса звучали, что что-то ненормальное происходит. Теперь кажется, что большинство мам — агрессивная масса, поддерживающая войну. Я надеюсь, что мне это только кажется, что многие просто не хотят вступать ни в какие истерические дискуссии.
Кстати, возвращаясь к моей профессии, если бы я работала в политтехнологиях и вдруг оказалась на стороне пропаганды, то отправляла бы своих «амбассадоров» в такие группы. Это же гениально. И они бы там истерически визжали про «предателей» и что мы «наконец-то встанем с колен».
Недавно в одном из чатов в Вотсапе, где друг другу продают детские вещи, делятся скидками, кто-то зарядил: «Вот смотрите, Сарматы стали выпускать в промышленных масштабах». Представьте, группа, несколько сотен мам, и вот такие классные новости влетают.
Мои мама и папа пытались говорить со своими старинными друзьями из Омска. Те им настойчиво объясняют, что Украина сама виновата. И вроде, мы дружили семьями много лет, регулярно общались, они приезжали в гости в Украину, много лет провели вместе, но щелк — и верят не своим друзьям, а телевизору.
Я могу сказать, что информационную подготовку к войне Россия выиграла, настроила народ для поддержки этого безумия. Мы знаем, как планомерно уничтожались — взять, например, ТВ2 — все честные и независимые СМИ. Сейчас, чтобы найти информацию, нужно постараться.
Вот смотришь телевизор и думаешь: ой, нет, не верю! А что-то другое найти сложно, потому что сайты заблокированы. Можно в Телеграме искать каналы независимых СМИ, экспертов, но его сначала надо установить, знать, какие каналы нужны. Ты действительно находишься в вакууме.
Когда у тебя в стране плохо, народ беднеет, надо придумать что-то, что его сплотит. Например, образ общего врага. И начать настраивать народ — мол, мы сейчас потерпим, потому что война в Украине — это все из-за США, весь мир против нас. И вбрасываются заготовки: «Донбасс восемь лет бомбили, русскоговорящих людей притесняют».
Я в детстве все каникулы проводила у бабушки, в селе в 200 километрах от Донецкой области, в Донецке была много раз по работе, много знакомых из Донецка и Луганска. И я точно знаю, какая же это чушь — придумать, что там кого-то унижали по языковому признаку. И само «притесняли кого-то» — это не про Украину вообще. До 2014 года у меня даже мысли не было, что жители Луганской и Донецкой областей могли испытывать какие-то притеснения. Почему же тогда в Днепре или Харькове не было таких настроений, хотя 90 % населения говорили на русском?
Я не думаю сейчас о том, какими будут отношения между украинцами и россиянами в будущем. Сейчас главное, чтобы «братский» народ отстал от Украины. Исчез, испарился с украинской земли. Как можно быстрее и как можно дальше.
Потом будут следующие шаги: Украина будет восстанавливаться, мы будем компенсировать все, что натворили, российский народ осознает, какой же кровавый режим он поддерживал.
Сейчас главное — закончить войну, а дальше жизнь покажет. Я бы на месте украинцев не спешила думать про восстановление отношений. Чем дальше от таких «братьев», тем лучше. Это позволит и самой Украине оторваться от наследия СССР. И когда Украина пойдет вперед, все поймут, что, оказывается, можно жить по-другому. Что есть настоящая демократия, есть свободы, есть возможность выбора. Только, к сожалению, за них нужно бороться.
