«Готова помогать людям, попавшим в мясорубку»
Елене 51 год, живет в Москве, работает в музее. Она оказалась окружена людьми, которые верят в необходимость войны, но видит как все подавлены.
— Моя почти 80-летняя почти ослепшая мама — типичная советская женщина. Работала до 70 лет, долго совмещала две работы, чтобы вырастить нас с сестрой после развода с пьющим отцом. Она свято верит телевизору, и мои разговоры с ней заканчивались традиционно: «Кто, если не Он?»
Она знает украинский (пошла в школу в Конотопе, где служил мой дед военный), любит украинские песни. Остановила ее моя фраза: «У нас три призывника», — сын и зятья, она заплакала и стала все по-другому воспринимать.
А сестра, живущая в Лондоне, переводчица «Царь-града», обработана так, что мы перестали общаться, хотя были очень близки. Подруга ближайшая, умная, тонкая образованная женщина сказала: «Я жена офицера, а ты — адвоката», и наша многолетняя дружба прервалась.
Вижу одиозного соседа, травящего любого, кто смеет выразить свое мнение и стучащего в полицию.
Мы все живём в коллективной депрессии, и эта подавленность общества ни к чему хорошему не приведет. А сколько моих подруг живут в страхе после мобилизации, — и мы все не понимаем: зачем?
Я записывалась волонтёром в «Милосердие», где раньше помогала.
Разговор длился минут 10. Священник спросил, готова ли я ухаживать за тяжёлыми лежачими с ампутацией, могу ли поехать в командировку в зону боевых действий, и на всё я ответила: «Да». Приходилось мне ухаживать за родственниками лежачими, и мыть в кровати, и уколы, и капельницы ставить. Последний вопрос был, почему я готова к бесплатной работе, и я сказала, что ужасно разрушаюсь из-за этого ужаса, но готова помогать людям, попавшим в мясорубку, чтобы помочь тому, кому хуже. Он ничего мне не сказал.
Через пару дней я поехала в дальний хоспис на занятия группы сестер милосердия, куда меня записали заранее на удобное время. Должно было быть девять, кажется, занятий, лекция священника и экзамен. Но после первого занятия в хосписе, когда надо было расписаться за присутствие, моей фамилии в списке не оказалось. Я позвонила куратору, и она сказала, что меня не благословили помогать раненым из-за антивоенного настроя, и предложила идти к паллиативным престарелым. Но мне есть за кем ухаживать.
Все это ужасно, мысль о ни в чем не виноватых жертвах, которым невозможно помочь, доводит до отчаяния, и где выход — непонятно.
P. S. Среди жести агрессивной пропаганды очень трудно сохранить надежду, меня очень поддерживает блог Маран Афа, который ведёт изгнанный за антивоенную проповедь священник из села Карабаново под Костромой Иоанн Бурдин. Образованный, смелый и честный человек, а моим верующим подругам батюшки говорят: «Не смотрите ТВ, не слушайте новостей, сохраняйте себя, скоро Господь всё управит». Может и правильно в ситуации падения, но вроде слово пастыря должно не только утешать, но и показывать выход.