«Если нет денег на пенсионеров и учителей, то откуда деньги на военных и концерты?»

Нам написала Ксения (имя изменено). Она 3D-моделлер, раньше делала мультфильмы для детей. Сейчас ходит на литературные курсы, чтобы писать свои собственные истории. Ксения рассказывает о своих попытках говорить с теми, кто поддерживает войну. В ее письме переплетаются усталость с надеждой.

— Ничего нового я уже не смогу сказать и не пытаюсь. Я очень устала.

Я хотела, чтобы моя жизнь была похожа на одну книгу Стругацких — «Понедельник начинается в субботу», но никак не ожидала, что в моей жизни воплотится «Пролетая над гнездом кукушки». Все вокруг покрылось туманом, в нем же пропали и здравый смысл, и наше достоинство. Все стало пустым. Мне не за что бороться, знамя сломано. Все сломано.

Даже те, кто против войны, не хотят о ней говорить. Это вызывает ненужную боль.
24 февраля 2022 года я проснулась и пошла на танцы, где подруги рассказали мне, что началась война. Я не знала, как реагировать. А потом подруги разделились, и я увидела, как человека меняет телевизор. Девушка, с которой мы мило болтали о фитнесе, начала выдавать базу пропаганды.

До войны я смотрела Каца. Он доказывал, что в войну Россия не ввяжется, что страной правят циники, которые не пойдут на очевидно невыгодное дело. Такие рассуждения (не только от Максима Евгеньевича) я считала оберегом, который охранял мой сон. А в тот февральский день я поняла, что ничего не защищает меня от безумия. Защита упала, и я оказалась с действительностью один на один.

Спорить с фанатиком еще бесполезнее, чем спорить с идиотом. Я спорила с идиотами, и это действительно ерундовое занятие. Но даже если спорить на тему жизни и смерти, максимум, что с тобой произойдет, это чувство гадливости. Как будто на спор прыгнул в мусорный бак.

Когда споришь с фанатиком, в душе образовывается пустота. Эти глаза, с кем бы я ни спорила, убивают что-то во мне. Я хочу сказать очень много, но слова застревают у меня в горле. Я просто выставляю голые факты: те, кто воюет не на своей земле, — это оккупанты. Если нет денег на пенсионеров и учителей, то откуда деньги на военных и концерты? А какое право президент имеет устраивать военную авантюру на три дня, не зная последствий? И все как об стенку горох. Я уже не завожу разговор про человеческие ценности — я боюсь того, что мне могут ответить.

Забавно, что все они начинают кричать и заваливать тебя «фактами». Как будто боятся, что сама тишина противоречит этому бреду.

Когда мне пишут политзаключенные, я испытываю облегчение, как будто их письма извиняют меня и мою трусость. Перед обменом Яшина и остальных я написала Владимиру Кара-Мурзе. Я не пишу таким, как он, потому что не знаю, как с ними поддерживать разговор. Но тогда в чатах объявили, что он пропал, и надо написать просто для количества. Я переписала ему отрывок из интервью Евгении, его жены, о том, как она мечтает просто снова его увидеть. Было облегчением, когда Владимир ответил. Он написал, что история так устроена, что любые темные времена не вечны. Он постоянно об этом говорит. Мне хочется верить, что мои слова что-то меняют, но это иллюзия.

Мне некуда идти, только в пустоту. Я работала на студии и делала мультфильмы для детей. Я верила, что рано или поздно индустрия воспрянет, и российская анимация станет настоящим искусством. Что я приложу руку к вещам, за которые мне будет не стыдно. Все оказалось пшиком.

Я очень устала. Каждый день я смотрю ролики Каца. Я ни разу не видела его зрителей, но чувствую, что где-то есть люди, солидарные со мной. Но это не помогает, потому что они где-то там. И я тоже где-то там.

Я боюсь, что меня сломают в тюрьме. Я не смогу выдержать такое испытание, я умру.
Я купила литературные курсы, чтобы написать книгу. Мы будем созваниваться и улыбаться, обсуждать великие сюжеты, смеяться. Я буду просить других прочитать мое творчество. Я буду надеяться на что-то. А в это время где-то страдают люди.
Я заставляю себя читать новости. Как в «Заводном апельсине» перечитываю самые страшные эпизоды из новостей. Потому что если не буду на это смотреть, я не имею права двигаться. Отворачиваться нельзя.

Восемь лет я работала 3D-моделлером, и вот мне захотелось стать сценаристом. Я устала от тупых сюжетов и решила попробовать написать что-то свое. Уже пять месяцев я с горем пополам учусь выражать мысли на бумаге.
Думаю, мое призвание — быть рассказчицей. Я просто ловлю кайф, когда рассказываю историю — свою, чужую, это неважно, — и меня кто-то слушает. Такой профессии уже нет и не было. А желание есть.

А что было хорошего за три года? Я узнала про Монеточку, Нойза, ДДТ и «Ногу свело». Монеточка не цепляет, но она очень классная, а остальных я начала слушать. Сижу словно немой индеец и подметаю.

Потому что момент истины упущен, и теперь остается только лежать в саркофаге действительности. Дальше будет только смерть.

При сталинских репрессиях была пролита кровь невинных людей. У России была возможность отпустить их, открыть архивы и обличить палачей. Не каяться — это вообще невозможно заставить сделать, это глубоко личный процесс. Но освободить память и позволить скорбеть.

Но этого не случилось, и эта гнойная рана стала государственным секретом. Власть имущие не позволили назвать своих предков убийцами. Вот косвенная причина войны. А основная причина — это слабый человек, отравленный властью.

Все-таки цветы растут от дождя, а не от грома. Даже в такое время мне хочется говорить красивые слова, несмотря на то, что надо притворяться немой.
Я очень устала.

Кто бы это ни читал, желаю вам счастья. Оно — неизбежно.