«Я не согласен с положением врага народа»
Дмитрий — поэт, начинающий фотограф, студент, промоутер. Родился в Литве, где служил его отец, детство провел в Буденновске Ставропольского края. Еще до войны он столкнулся с издевательствами со стороны полицейских и травлей. А представители местных литературных объединений искажали его тексты, например, меняя в них российскую Думу на украинскую Раду. В своем письме он рассказывает, как вопреки угрозам мотивирует своих читателей не бояться.
— Меня зовут Дима, являюсь открытой ЛГБТ-персоной. Родился в Литве (Клайпеда). Там служил мой отец. Мама поехала к нему, чтобы вылезти из маленького городка и увидеть мир. Но после трех лет меня перевезли в Россию на Ставрополье, откуда отец родом. У меня по материнской линии польские корни, прабабушка даже знала свободно польский язык и сидела в тюрьме за католическую веру.
Я граждански активен: много раз участвовал за границей в митингах, ЛГБТ-парадах и живых библиотеках как квир-персона из России. Ещё я пишу, издаю и публикую в социальных сетях свои стихи против гомофобии, гендерных стереотипов и произвола путинского режима. Затем к ним добавились и антивоенные. Литературный активизм — одна из форм моей борьбы с мракобесием вокруг и попыток просветить народ, достучаться до слепых и глухих невежд. Помочь тем, кто находится без информации, как я в школьные времена, и махнул рукой на своё бесправие.
На Ridero я издал четыре книги стихов «Несломленный Феникс», «Радужным по серому», «Любовь — природы волшебство» и «Лирика внутренней свободы». Продавались они на Ridero, «Литрес», Amazon, Ozon, Wildberries и других интернет-магазинах. В основном я их распространял среди своих друзей, знакомых, некоторые из которых страдают внутренней гомофобией или не имеют чёткой позиции по войне и российскому режиму.
Войну я встретил в московском хостеле. В ночь с 23 на 24 февраля мне приснился сон, который я описал в одном из своих стихов:
Ночью, 23-го числа,
Русские во сне в меня стреляли:
Всюду гарь от взрывов, дым, зола —
Дни войны февральские настали!
Видел я огонь перед собой,
Кровь на шубе — жуткая картина,
И под гадкий смех, хлопки и вой
Повторял: «Живи лишь, Украина!»
Не забуду дьявольский оскал…
Как же так? Их предки — ветераны!
Под обстрелом нелюдей стоял,
Проклинал я их, забыв про страх и раны.
Сбылся тот чудовищный мой сон —
Эти дни наутро наступили:
Я фашизмом путинским сражён,
Душу всю мою враги убили!
Надо ли говорить, в какой стресс меня вогнала эта война, если Украина — одна из моих любимых стран с детства, когда я в политике вообще даже не разбирался, но как прирожденный бунтарь был привлечён ее стойкостью и стремлением к свободе! На всех моих музыкальных носителях почти 80% составляют песни украинской эстрады. Я даже по песням без труда освоил элементарные слова и выражения на этом языке.
Это был нож в спину. Я понял, эти гады хотят не только захватить чужие земли, но и в первую очередь уничтожить права человека и свободу! Насадить первобытный культ силы и террора.
Через несколько недель в этот хостел в 7 утра нагрянули силовики: кому-то прямо выбили дверь и повязали! Наверняка это было связано именно с началом военной цензуры и z-репрессий. Я бежал оттуда и менял места жительства как перчатки. Силовиков обходил за несколько километров. Никогда не думал, что этот ад из старых времён возродится снова.
Жить в хостелах и часто менять квартиры — это необходимость, так как я в группе риска. Своё жилье в Буденновске давно продали, когда меня гомофобно травил весь город, включая полицию. У меня было много неудачных попыток эмиграции и беженства. В основном причины возвращения были связаны с тяжёлыми условиями коллективного проживания.
Я получал угрозы от таких гомофобных радикальных движений, как «Пила», «Мужское государство», а также в комментариях от провоенных пользователей, которых я переубеждал. Кроме многочисленных ненавистников есть и те, кто восхищён моей смелостью и гражданской позицией, а на украинском портале поэзии даже не поверили, что я из России и могу писать такие вещи, которые как бы могут только украинские патриоты.
Я поругался с литературными объединениями, руководительницы которых превратились из интеллигенток в расчеловеченных провоенных зверюг. Ушел со скандалом из членства Союза писателей ставропольского отделения после их агрессивной поддержки Путина и его варварства; попыток переделывать мои стихи с оппозиционных на желанный им лад.
Руководство литературных объединений Ставрополья заражено пропагандой и поддерживает войну. Руководительница Буденновского литобъединения даже ездила на Донбасс с помощью и издавала сборник их провоенных авторов. Но [до 24 февраля 2022] я терпел даже это, потому что кружок посещало много молодёжи. Я хотел найти свой круг общения и продвигать в массы поэзию, призывающую к толерантности. Там были поклонники моих стихов, они радовались моей смелости, я их мотивировал не бояться.
Руководству это не нравилось! Они в лицо говорили, что нельзя поощрять мои оппозиционные наклонности, что я себе же рою яму, что я перерасту этот максимализм, «возьмусь за ум и буду поддерживать российский режим»! Последней каплей стало, когда руководительница начала по приказу тех авторов с оккупированных территорий «править» мои стихи. Например, заменила Думу на Раду.
Деньги с выхода книг собирали на войну. Мы в чате литклуба поругались из-за этого. Они на меня набросились, тыкали тем, что я не знаю российскую историю, и даже проскальзывали гомофобные блатные словечки. После перепалки я их везде заблокировал. Из единомышленников остались в Москве люди из литклуба для ЛГБТ-людей, который из-за законов стал подпольным.
Я бросил библиотечный техникум в Питере, где из каждого утюга начала доноситься госпропаганда и агрессивная гомофобия. Вместо уроков русской литературы я выслушивал что такие, как я, больные ошибки природы, и что не стоит даже защищать подобных «выродков», ведь «рожать станет не от кого»! Теперь я не желаю получать образование в стране, которая плюёт мне в лицо и не разделяет мои ценности!
Затем пошли законы об «ЛГБТ-экстремизме», полный запрет «пропаганды», ведь одна из целей войны, чего даже не скрывают эти вурдалаки — искоренение таких людей. Книги моих стихов почти все начали убирать с продаж, ссылаясь на эти законы. Из соцсетей начали исчезать группы, занимающиеся просвещением, повышением толерантности и понимания гендерного и романтического разнообразия — все ресурсы, которые многих спасли, помогли принять себя и почувствовать желание жить!
Это вторая война, и она по мне ударила с такой силой, что я перестал писать и перегорел. Потом подумал, зачем мне делать радость ублюдкам, которые месяцами этого добивались, отслеживали мои страницы и сыпали угрозами, оскорблениями за творчество? Я не могу сидеть сложа руки и соглашаться с положением второсортного ущербного «врага народа» и бросать своё призвание. «Отрубили мне руки? За спиной гордо крылья расправлю!»