«В селе говорят мало, но хоронят много»

Нам написала Любовь (имя изменено). Ей 50 лет. Она живет на Сахалине. Любовь рассказала историю своего протеста против войны, которая началась для нее с шокирующих слов подруги: «Давно пора». Испытывая боль за Украину и не находя поддержки в своем окружении, она в одиночку вышла на площадь с самодельным плакатом «Я против войны». Несмотря на холод, осуждение и угрозы, ее решимость не поколебалась даже после задержания и суда, где ей выписали штраф. 

— Честно говоря, я не помню, откуда узнала, что Киев бомбят. Связь в моем селе, особенно в доме, была очень плохая, поэтому я позвонила подруге из районного поселка, чтобы узнать, что происходит. Она ничего не знала и даже не понимала, о чем я говорю. Я сказала: «Вроде бы Киев бомбят». Она в ответ: «Давно пора». Я была в шоке. Не помню, что именно ответила, но с того момента для меня эта дружба прекратилась.

Первые дни войны я помню плохо. Не могла толком есть, пить, спать, боялась и стыдилась позвонить сестрам, которые находились в Киеве. Каждый день искала место с интернетом, чтобы быть в курсе событий. Молилась, рыдала. Мариуполь стал самой большой болью в сердце. Да и вся Украина. Я пыталась через группу села призвать людей что-то делать, чтобы остановить войну, но меня лишь высмеивали, не веря, что это настоящая война. В итоге я вышла из группы. Я не могла найти себе места.

В одно воскресенье после служения я написала плакат «Я против войны» и отправилась в районный центр на площадь. Это было впервые в моей жизни. Внутри я была готова к тому, что меня могут задержать. Люди прятали глаза, дети вокруг кричали фразы, услышанные в телевизоре, но после общения успокаивались, задавали вопросы, и я отвечала. Подошли два подвыпивших мужчины — поговорила с ними, они оказались адекватными.

Потом, когда меня вновь окружили дети, какая-то женщина начала кричать, что я совершаю преступление. Я спросила: «С каких пор быть против войны стало преступлением?» К тому моменту я уже собиралась уходить, потому что забыла варежки, а на Сахалине в марте еще зима. Я простояла с самодельным плакатом около часа, руки замерзли. Но после ее криков внутри меня будто включился аккумулятор, и я осталась. Более того, начала ходить по площади и подходить к камерам. Внутри все кричало: «Я против войны! Я не согласна с тем, что творит моя страна!»

Через некоторое время подошел полицейский и предложил пройти с ним. Я отказалась, сказав, что ничего противозаконного не делаю. Он ушел, отвечая кому-то по телефону, что это так. Я почувствовала прилив сил и снова осталась стоять. Позже подошли уже двое — один в штатском, другой тот же полицейский — и снова предложили пройти с ними. Я вежливо отказалась, но они, также «вежливо», взяли меня под руки и сопроводили до машины. Привезли в отделение, оформили, долго общались. Вечером отпустили. Слава Богу, до нас еще не дошел полный беспредел, хотя я была готова ко всему.

Это было в начале или середине марта, точно не помню. Но под статью я попала сразу же. Меня задержали в воскресенье, а уже в следующую субботу осудили. Я и не знала, что суды работают по субботам! Присудили штраф в 30 000 рублей. Я на тот момент не работала. Пыталась собрать деньги, но не получалось. Да и не хотелось платить в госказну, ведь эти деньги снова пойдут на войну. Я спросила в комментариях к видео команды Алексея Навального: «Что будет, если я не заплачу штраф?» Они откликнулись и оплатили его за меня. Теперь, когда у меня появилась возможность, я помогаю политзаключенным в нашей стране.

С сестрой мы прекратили общаться на время. Она восприняла мой поступок как угрозу для своей семьи, назвав меня бунтаркой. Многие знакомые тоже перестали общаться. Некоторые, увидев мои статусы в WhatsApp, пытались «образумить», цитируя: «Вся власть от Бога». Я объясняла, что не выступаю против власти как института, а против тех, кто преступными методами захватил ее в нашей стране, уничтожая людей. Это расставило все по местам. Если кому-то мои статусы не нравятся, я советую просто их не смотреть.

Муж у меня прекрасный, благодарю Бога, что мы с мужем думаем в одном духе. Он меня поддерживает, только он другого характера, но мы вместе против того, что творит наша страна. Среди местных, разделяющих наши взгляды, нет. Но мы радуемся, если кто-то хотя бы слушает и задает вопросы. Родственники меня сторонятся, но я всегда была одиночкой и не страдаю от этого. Зато мои двоюродные сестры из Украины стали для меня ближе родных. Мы общаемся, они знают мою позицию. Когда мне тяжело от безумия окружающих, звоню им. Поговорю — и становится легче. Они даже утешают меня, хотя сами живут под бомбежками. Одна из сестер до 2014 года жила в Луганске, откуда была вынуждена бежать. Едва оправились, как снова война. Но они не сдаются.

В селе говорят мало, но хоронят много. Люди стараются избегать этой темы. Думаю, они начинают видеть реальность и понимают, что я говорю правду. Я прошу их задавать себе вопросы: если они считают себя христианами, то что ответят Богу за свои поступки? Кого они поддерживали — добро или зло?

С неверующими общаюсь иначе. Я прошу Бога благословить любое общение, которое Он дает. Я не очень коммуникабельна, но чувствую, что должна что-то сделать. Больше времени провожу на земле: лес, природа. Делаю травяные чаи — не продаю, а дарю. Это приносит радость.

Переезжать не хочу, не чувствую воли Божьей к этому. Верю, что Украина победит. С первого дня считаю ее победительницей, потому что этот народ никогда не будет рабским. Желаю им скорейшей победы, единства и восстановления страны.