Сергей Власов — политик, бывший муниципальный депутат московского района Печатники. Он помогал жителям решать бытовые проблемы, занимался вопросами благоустройства, в 2020 году был одним из организаторов протеста против прокладывания многополосного шоссе через его район и стройки на месте захоронения радиоактивных отходов. Сергею пришлось уехать с семьей из России. Проделав  сложный путь через Мексику, они оказались в США.

Расскажите о себе.

— Я Сергей Власов, бывший депутат района Печатники в Москве. Я избрался в депутаты в семнадцатом году и последние пять-шесть лет занимаюсь российской политикой. Сейчас я в Америке, тут я тоже занимаюсь активизмом и антивоенной деятельностью. Я начал жизнь с нуля после отъезда, пытаясь делать что-то полезное в удаленном формате.

Как начало войны повлияло на вашу жизнь?

— Я понял, что все, что мы делали раньше, подошло к определенной черте. Вся наша политическая борьба на этом моменте заканчивается. Ты либо выступаешь против войны, либо отправляешься в тюрьму, либо отправляешься в эмиграцию, либо начинаешь молчать, заканчиваешь свою политическую деятельность и живешь своей жизнью, либо же просто, как некоторые оппозиционные депутаты в регионах, продолжаешь говорить полутонами и войну войной не называешь. То есть ты сильно затыкаешь себе рот. Я решил, что я так делать не буду, что я буду выступать против войны. Я подписал антивоенные письма, петицию, я писал о боевых действиях, и на истории с Одессой меня подловили, дали штраф. Я понял, что моя политическая деятельность реально подходит к концу, потому что мне очень тяжело говорить полутонами и очень тяжело, как искусственному политику, называть белое серым и черное тоже серым. Я, наверное, к этому моменту, за пять лет, ещё не стал настолько опытным политиком, чтобы вести двойную игру, и говорил как есть. Я понимал, что если ты говоришь как есть, то в России тебе недолго осталось быть политиком.

Чем вы занимались, когда были муниципальным депутатом в Москве?

— Я использовал свой пост депутата как трибуну. Когда ты депутат, тебя слушают люди, поэтому я старался максимально доносить до людей то, какие у нас в районе проблемы, какие проблемы в Москве, какие проблемы в России. Поэтому я старался участвовать во всех депутатских объединениях и ассоциациях, которые возникали. У нас их было много: Конгресс независимых депутатов, Ассоциация независимых депутатов… Когда я немного поднабрал опыта, у меня в районе началась действительно серьезная проблема — строительство Юго-Восточной хорды. Это многополосная магистраль через всю Москву. Ее решили проложить по спальным районам, в том числе через мой район Печатники, и построить мост из него в район Москворечье-Сабурово. Этот мост стал важной экологической проблемой города. В том месте, где собрались строить мост, находится могильник радиоактивных отходов, в котором закопано, по официальным данным Роспотребнадзора, 60 тысяч тонн радиоактивных отходов. Все близлежащие районы это очень взволновало, потому что в свое время у всех родители, друзья или знакомые работали на этом заводе, и все знали, что там зарыто огромное количество радиоактивной грязи и отходов. Это было главным проектом, этим я занимался 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, целый год с 2019 года, когда уже решили, что они будут строить и начались публичные слушания, и до марта 2020 года, когда нас разогнали с полицией и автозаками. Тогда задержали 60 человек, это была активная фаза борьбы. Я тогда все свои знакомства и ресурсы использовал для того, чтобы с этим справиться. Частично нам удалось, но жаль, что только частично. Когда начался ковид, протест завял — все испугались, разъехались из городов, и у власти появился классный формальный повод запретить любые собрания и грозить всем уголовками за то, что мы собираемся и протестуем против этой стройки. Попутно я занимался районными проблемами: у нас была ярмарка выходного дня с платным захватом мест — предприниматели продавали бесплатные места; у нас в районе было очень много хостелов, которыми были недовольны жители; у нас есть аварийные и полуаварийные дома, которые никем не расселялись, и я помогал жителям достучаться до властей с этой проблемой. Что-то получалось, что-то не получалось.

Почему вы уехали из России?

— Я уехал из России в 22-м году. Как ни странно, не из-за войны, а из-за угроз. Меня пытались завербовать и угрожали моей семье, угрожали, что ребенок останется без отца. Это были наши российские спецслужбы, которые хотели, чтобы я с ними взаимодействовал, общался, давал им какую-то информацию. Мне в секретный чат в телеграме написали о том, что я должен встретиться с человеком, с ним случились какие-то опасные вещи, и это можно рассказать только лично. Я привык встречаться с людьми, и часто они не хотят со мной говорить в личке или по телефону, а хотят видеть меня лично. Поэтому я пошел на эту встречу, там встретил девушку, которая представилась, сказала, что работает в аэропорту Шереметьево, что я недавно у них летал, и украинские спецслужбы пытались купить информацию о моих перелетах, что я должен сотрудничать с ее друзьями из ФСБ, иначе они начнут думать, что я связан с этими украинскими спецслужбами. Я, естественно, в эту легенду не поверил, сразу обратился к нашим адвокатам, и они мне сказали не проводить никаких встреч, отказаться и прекратить общение. Собственно, я это и сделал. Прошло полгода, началась война и на меня снова насели. Мне снова написала эта девушка, стала мне пересылать какие-то сообщения от её друзей из ФСБ, что я должен срочно с ними встретиться, что ожидаются диверсии, что украинцы меня ищут и скоро выйдут со мной на связь, что если я буду контактировать с ними раньше, чем с нашими спецслужбами, то они посчитают, что я связан с украинцами и что я предатель родины. Я засветился много где, ну, и самое главное — у меня 11 задержаний за мои годы депутатства. У меня есть протоколы практически по всем политическим статьям. Я полтора года был председателем московской «Открытки». В конце концов мне дали статью о дискредитации российской армии из-за публикации о трагедии в Одессе, когда российская ракета прилетела в жилой дом, погибли люди, в том числе маленький ребенок. На меня при желании можно составить большое количество уголовных дел в России. В общем, я посчитал невозможным для себя быть крысой и работать на тех, против кого я работал, кого я ненавижу, поэтому по совету адвокатов я принял решение уезжать. Я уехал с супругой и с малышом.

Как вы оказались в США?

— Когда мы принимали решение, куда ехать, я позвонил своим друзьям в США. Они мне много рассказали про Америку и смотивировали меня . Когда я списывался со знакомыми из Европы, мне сказали, что там трудно и нужно 10 лет, чтобы адаптироваться, что там очень трудно стать своим и не эмигрантом, что нужно обязательно учить национальные языки. Я знаю английский язык, но не думаю, что я смогу за год-два выучить хорошо немецкий, или голландский, или польский. Я английский учил всю жизнь, как и все мы. В общем, я подумал, что США — это англоязычная страна, ребятам, с которыми я созвонился, и их детям там комфортно, и решил, что надо ехать в Америку. Мы прилетели в Тихуану, купили машину у мексиканцев на фейсбуке за 2000 долларов и ездили на границу в надежде, что нас пропустят пограничники. Один раз нас развернула и встретила мексиканская полиция. Они угрожали отправить нас в миграционную тюрьму, так что пришлось дать денег. Я сторговался на 400 долларах США. Мы сделали 11 попыток на разных переходах и в итоге проехали в 6 утра 2 июня на Сан-Исидро. Там был сонный пограничник, который закрывал линию и очень быстро пропускал машины. Я в этом потоке очень быстро проехал, он у меня даже не посмотрел документов. То есть он мне легально разрешил въехать в США. Уже когда я подъехал к будочке для проверки документов, я отдал наши паспорта и попросил убежища. Вот так вот.

Чем вы занимаетесь в США?

— Сейчас я состою в организации Russian America for Democracy in Russia. Это организация, которая признана нежелательной в Российской Федерации. Вот такие мне попадаются организации. В этой организации я помогаю организовывать мероприятия. Когда приезжал Михаил Борисович Ходорковский, я участвовал в организации встречи с ним. У нас была адвокация в Конгрессе США прошлым летом, и я в составе делегации от нашей организации встречался с конгрессменами и членами их офисов в поддержку Украины. Я выступаю на каждом митинге: на митинге в поддержку Навального, на митинге в поддержку политзаключенных. Меня регулярно зовут спикером, я выступаю, доношу наши мысли и идеи, в том числе и нашей организации. Стараюсь по мере сил быть активным, поскольку, когда ты начинаешь жизнь с нуля, времени на активность не так много: нужно зарабатывать на жизнь, как-то поднимать семью, адаптироваться. Я стараюсь участвовать в политической жизни.

Как вы относитесь к акции «Полдень против Путина»? Придут люди или нет?

— Я думаю, что, конечно, придут, потому что эта легальная акция. Мы видим, что у людей все еще сохраняется запрос на легальную политику, на легальный протест. Мы видели все эти очереди по всей стране в поддержку Надеждина, огромное количество людей оставило за него подписи. Это потому что сбор подписей за Надеждина — абсолютно легальная процедура, а не митинг или флешмоб. Это то, в чем безопасно поучаствовать. И полдень против Путина — это отличная возможность абсолютно безопасно в 12 часов дня 17 марта высказать свою позицию. Мы увидим, что в это время придет очень много людей, и мы будем точно знать почему. Мы сможем их посчитать, сможем показать друг другу, как много нас, тех, кто против войны и Путина. Это отличная акция, призываю всех в ней участвовать.

Почему многие россияне аполитичны, не замечают войну и делают вид, будто ничего не происходит?

— Если мы посмотрим на другие страны, даже более продвинутые, там большинство людей аполитичны. Они живут своей жизнью и интересуются политикой только для того, чтобы сходить проголосовать за республиканцев или за демократов. Быть аполитичным — нормально. Опросы, которые сейчас проводят независимые агентства в России, показывают, что большинство людей хочет, чтобы в этом году наступил мир, чтобы новый президент первым своим решением совершил действия, приводящие к миру. Каким он будет — у каждого в голове своя картинка, но сейчас против войны большинство россиян.

Почему люди активно не выступают против войны?

— Опять же, потому что люди запуганы. Когда началась война, достаточно много людей выступало против войны. «ОВД-Инфо» насчитали уже порядка 20 тысяч антивоенных дел, те, кто уехали, тоже против войны. Да, они, может быть, не все активисты, а просто люди, которые хотели жить нормальной жизнью, но понятно, что они бы никуда не уехали, если бы Путин не начал войну. Так что я уверен, что людей против войны много, но не все они готовы рисковать жизнью, здоровьем, свободой и благополучием, чтобы была какая-то призрачная, как им кажется, возможность на что-то повлиять. Люди видят, что на Путина уже ничто не может повлиять, кроме ледоруба.

Как заинтересовать россиян политикой и общественными проблемами?

— Будучи пять лет депутатом, я хорошо для себя уяснил, что люди не идиоты, что люди хотят влиять на свою жизнь и на жизнь вокруг. Если давать им адекватные демократические инструменты, а не «Активного гражданина» Собянина, то они будут с удовольствием участвовать в жизни своего района, в жизни своего двора. Люди будут с удовольствием идти на выборы, если будут знать, что есть кандидаты, которых можно поддержать, и что их голоса будут защищены. Россиян легко заинтересовать политикой — нужно чтобы они участвовали в политике. Но политика российского президента и нынешней вертикали власти состоит в том, чтобы люди не участвовали и не касались этой самой политики даже в каких-то мелочах. Надеждин собрал 200 тысяч подписей — конечно, люди не аполитичны.

Как вы считаете, почему Надеждина не зарегистрировали кандидатом в президенты?

— Как мы знаем, на выборах президента России не может быть не согласованных кандидатов. Не только в бюллетене, но даже среди тех, кого допустили до сбора подписи. Я уверен, что Надеждина допустили до сбора подписей только потому, что Кремль считал «Гражданскую инициативу» партией, которая не сможет поднять волну, а Надеждина — кандидатом, который не сможет поднять волну. Но это была ошибка. Кремль увидел это и сделал то же, что сделал на выборах в Мосгордуму в 2019 году: просто от балды менял имена, фамилии, отчества и места рождения людей — отсюда «Ростов-на-Дому» — забраковал реальные подписи и сказал: «Ну, извините, товарищ Надеждин, вы недостаточно хорошо собрали подписи».

Война идет почти два года, и возникает ощущение, что мир к ней постепенно привык. Что нужно делать, чтобы не было этого привыкания и чтобы как можно больше людей выступали против войны?

— Привыкание у людей на Западе, конечно, есть. В этом человеческая сущность — он привыкает даже к самому ужасному. Что делать, чтобы люди об этом не забывали? Когда война приходит в дом, как сейчас она начинает приходить в дом и к россиянам, о ней не забывают. Если случится худшее и Украина не выстоит, война придет в дом и к европейцам. Путин продолжит войну, он хочет вернуть себе Прибалтику, точнее, страны Балтии. А что делать с людьми? Нужно как можно больше их информировать. Да, многие слушают уже вполуха о том, что происходит в Украине. Тем не менее, ужасы происходят каждый день, и очень часто по всей стране проходят массированные и сильные бомбардировки. От нас зависит, чтобы люди, которые устали от войны, получали эту информацию. Надо объяснять, что это бьет людей по карману, потому что у нас в России люди очень боятся за холодильник. Пусть все горит огнем, лишь бы была еда. Надо объяснять, почему дорожают продукты, почему жизнь становится всё хуже и тяжелее.

А что могут сделать люди в России, чтобы остановить войну?

— Как говорит команда Навального: «Поговори со своим другом, со своим соседом. Агитируй человека, с которым ты мало общаешься или не говоришь об Украине. Поговори с ним об Украине, о войне. Поговори, почему мы нищаем, почему люди и компании уезжают из России или прекратили в ней свой бизнес, почему нам в разы увеличили цены на параллельный импорт». Поговори об этом с другом, соседом, знакомым, с родителями. Вот с этого, наверное, всё и начинается.

Что ждет Россию и Украину?

— Если смотреть на эту проблему аналитически, то нужно рассматривать худший сценарий, лучший сценарий и компромиссный сценарий. Наверное, в худшем случае — это затяжная война на много лет. Вполне возможно, что Запад даст меньше денег, российская армия дожмет мясом, потому что народу можно положить еще много на полях Украины, и тогда Путин представит всему миру и, главное, российскому народу, что все это было не зря, что мы можем действовать дальше. Его поддержка возрастет, как это было с Крымом. Крым взяли — Путин молодец. Если взяли Киев — Путин снова молодец. Компромиссный сценарий, который я вижу: рано или поздно все сядут за стол переговоров примерно в тех границах, в которых мы сейчас находимся. Это будет плохо и для Украины, и для России, и для всего мира, потому что Путин начнет готовиться к новой войне в Украине. Даже компромиссный сценарий в дальнейшей перспективе приведет к негативному развитию событий. И позитивный сценарий: Запад нарастит финансовую помощь Украине и нарастит санкции, которые реально ударят по российской экономике и российской оборонке. Украина и украинская армия пережмет ситуацию, будут прорывы, как были с возвращением Харьковской области и, возможно, даже возвращение Крыма, если в России посыпется все. Эта ситуация более позитивная, потому что путинская власть и вертикаль серьезно пошатнутся, и, будем надеяться, что уж тогда-то кто-то разберется с Путиным, либо он просто досидит свои последние маразматичные годы и у него ничего не получится, потому что экономика уже не сможет давать столько оружия, сколько она дает сейчас. В любом случае, я считаю, что это все затянется еще лет на 10.

Вы хотели бы вернуться в Россию?

— Конечно, хотел бы. Мне регулярно снятся Печатники. Мне снится, что я прилетаю на самолете домой, в Москву. Конечно, я скучаю по дому, по тем друзьям и знакомым, которые остались, хотя большинство уехало. Я человек, привязанный к своему родному месту — месту, где я вырос и жил. Если это возвращение будет связано с тем, что Россия встала на демократический путь, я первым рейсом полечу работать и помогать восстанавливать Россию. А какой политик и активист, который последние годы реально душой боролся против Путина, не хочет вернуться? Мне кажется, все хотят.

Что дает вам надежду?

— Надежду, энергию и заряд бодрости мне дает моя семья: мой ребенок и супруга. Утром, когда я просыпаюсь, ребенок прибегает меня обнимать. Это дает мне надежду и силы на то, что все будет отлично, что где бы мы ни были, мы еще сможем построить для наших детей мир лучше, чем он есть сейчас.