Не смогу простить людям поддержку войны
Наталье Кондель — 55. Родилась и выросла на западе Украины. Перед самым развалом СССР 24-летняя Наташа по распределению уехала работать на Урал, на свердловскую железную дорогу. В Свердловске (Екатеринубрг) она прожила полжизни. Работала, занималась правозащитной деятельностью, сотрудничала с уральским «Мемориалом». Считает, что у нее две родины. После того, как Россия развязала войну с Украиной, оставаться в стране не смогла.
Расскажите о себе.
— Мне 55 полных лет. Я родилась в Украине, выросла в Украине, мои родители наполовину украинцы, наполовину поляки. По крайней мере 7 поколений моей семьи жили в Украине. В Екатеринбург я приехала, когда мне уже было 24 года, накануне развала Советского Союза. Я приехала из Западной Украины, из Ивано-Франковской области. Попала на свердловскую железную дорогу, в город Свердловск, который теперь называется Екатеринбург. 29 лет я проработала в системе железнодорожного транспорта. С 14-го года занималась правозащитной деятельностью, немного помогала Уральскому мемориалу, также участвовала во всех массовых акциях по защите политзаключенных.
Почему вы уехали из России?
— К концу лета мной заинтересовалась полиция Екатеринбурга. Первый звонок от полиции был по поводу моей семьи. Нас в семье пятеро, вся моя семья проживает на территории Украины — от Карпат до Черного моря. Соответственно, сейчас это легко проследить по социальным сетям. Я ведь переписываюсь с одноклассниками, родными, близкими, друзьями детства, и понятно, что они это увидели. А еще у меня родные служат в ВСУ. Это тоже могли по соцсетям увидеть. Второй звонок был по поводу моего племянника, что он буквально призывает к тому, что надо воевать с Россией. Племянник рос со мной в Екатеринбурге, но у него есть гражданство Украины, так как он сын моей сестры. Осенью 21-го года мы уехали в Киев — он поступил в юридический лицей. Я вынуждена была воспользоваться 51 статьей Конституции — меня буквально допрашивали, где они живут, какие у них адреса в Украине, как будто им это что-то даст. Друзья порекомендовали мне собираться и уехать ночью. В полиции предупредили, что сейчас эту информацию обработают, и в понедельник я должна ждать вызова. Это было в пятницу, и в эту же ночь я выехала в Казахстан.
Чем вы сейчас занимаетесь?
— Я не могла просто сидеть, читать новости и принимать звонки от друзей и близких, и поддерживать их словами — нет, мне надо было что-то делать. Я приехала в Казахстан и в первую очередь начала искать волонтеров, потому что в Казахстане гуманитарная помощь Украине не запрещена. Я нашла проект «Ангелы Свободы» — это те, кто восстанавливают украинские школы, пострадавшие в первые дни. Вот украинская кукла-мотанка [показывает]. Они собирают на публичных площадках донаты, и я в этом проекте очень активно участвовала в Астане. Я же там прожила больше 4-х месяцев, пока ждала документы из Украины, и гуманитарная виза тоже долго готовилась. Я дала ребятам слово, что обязательно в Варшаве расскажу об этой акции, а как ее запустить в Варшаве — это уже другой вопрос. Возможно, даже в другом формате, главное, что ангелы так и останутся ангелами. Они уже полностью все восстановили в одной школе в Чернигове.
Среди ваших знакомых есть те, кто поддерживает войну?
— Нет, таких нет. Потому что все прекрасно знают, что я украинка и очень люблю Украину. Но я же в социуме живу, есть соседи по даче, соседи по площадке. И, конечно, они поддерживают, но со мной на эту тему стараются не общаться. Раз я с Западной Украины, а так идеологически сложилось, что все с западной Украины — это приверженцы бандеровского движения, меня часто называли «Наташа Бондерштадт». Я нисколько не обижалась.
Почему столько россиян поддерживают войну?
— Это многолетняя пропаганда. Когда случился 14-й год, военные действия на территории Донецкой и Луганской области, аннексия Крыма, я увидела, что до этого люди к Украине так не относились. Буквально за полгода были промыты мозги так, что даже люди, которые сомневались, начали говорить: «Да, не все так однозначно».
Кто виноват в том, что жизнь миллионов людей пошла наперекосяк?
— Я год над этим думаю. Если говорить только про путинскую власть и его окружение, то это не совсем правильно. Все виноваты. Этого дракона взрастили все. Мы все прекрасно помним мюнхенскую речь 2007 года. И уже тогда надо было взяться за голову европейской элите, Украине очень сильно задуматься о своей безопасности и, возможно, обратиться к действительно мощным соседям. Но большей частью, конечно, вина здесь дракона и его окружения.
Зачем Путину эта война?
— Разыграли карту Крыма, собирателей русских земель. Он думал, что сначала Украина, за Украиной однозначно Молдова, ну, а там те, кто граничат с ним или сами попросятся, не желая получить, или с ними сделают то же самое. Он очень плохой историк. Все его исторические изыски в пух и прах разносит историк средней руки. А уж люди, которые занимаются этой наукой серьезно… Он плохо учил историю в школе. И второе, силовые структуры плохо докладывали ему об Украине.
Помните день 24 февраля 22 года?
— Я вначале не поверила и давай родным звонить, пока шла на работу. Они не отвечают, и я близким друзьям начала звонить. И мне киевляне рассказывали, что они сами не поверили, думали, что это гром или еще что-то. Люди были в шоке. Хотя запах войны в воздухе витал с осени, но думали: «Ну не пойдет человек на это».
Какие новости вас поддерживают?
— Когда я начала летом читать о наступлении на Харьковском, Херсонском, Запорожском направлениях, это была такая неземная радость. У меня дома от руки нарисована карта Украины, её же не купить сейчас. Склеила 4 больших ватмана, нарисовала карту по регионам, и как нам в фильмах про войну показывали, ставила гвоздики. Утром просыпалась с тяжелой душой, смотрела чаты и передвигала гвоздики не в ту сторону, куда хотелось. И с какой радостью я эти гвоздики переставляла в сторону востока — вы не поверите. Освобождаются территории.
Какое будущее ждет Россию и Украину?
— Я верю в Победу. Верю, что оно [будущее] будет тяжелое, но будет. Я не желаю, чтобы Россия развалилась. Если сказать откровенно, пусть мои земляки-украинцы простят меня, но я прожила полжизни в Украине, полжизни в России, на Урале. И Урал — это моя вторая родина. Я очень сильно надеюсь на то, что все мировое сообщество не заинтересовано в том, чтобы в России начался хаос и смута. Надо менять власть. И я еще не могу осмыслить, как это сделать. Меня удивляют люди, которые уже сегодня имеют какие-то планы. Я не знаю, что будет. И единственное, я никому не желаю, ни одному российскому жителю, чтобы он пережил тот ад, который переживают сейчас в Украине.
Вы вернетесь в Россию?
— Учитывая то, что много людей поддерживало это в России, я думаю, что сейчас нет. Жить в ненависти плохо. Я ведь не смогу этих людей простить. У меня очень много близких пострадало в Украине, и это не из новостных лент. Я это видела — люди мне звонят и включают видео, показывают. Знаете, сколько бывает злобы? Я уже чувствую, что иногда ненавижу даже равнодушных. Это плохо, в ненависти жить — это нехорошо.
Чего вы боитесь?
— Я очень боюсь за тех, кто остался в России. Осталось очень много не просто неравнодушных людей, а тех, кто иногда готовы к серьезным поступкам, но по ряду причин не могут выехать из России. Это те, у кого больные родители, и они просто дохаживают больных стариков. У кого-то бытовые проблемы, он просто не может сорваться, а у кого-то нет средств. Я порой боюсь читать новости из Екатеринбурга, потому что каждый раз узнаю, что кого-то взяли. А это люди, которые с тобой стояли бок о бок, и ты понимаешь, что не можешь им ничем помочь.
