Марина Кулапина: «Состояние липкого морозного страха»

Марине 28 лет. Родом из Тольятти. Занималась «активизмом в культурной среде». И политическим активизмом тоже. После 24 февраля решила уехать из России. Не только из-за проблем со здоровьем. «Мне очень тяжело находиться в атмосфере тотального, постоянного страха. И — невозможности вообще ничего сказать. Возможность говорить, свобдно дышать, ходить без оглядки — это базовые состояния…». Про недооцененность свободы, пользу горизонтальных связей и самое актуальное киновысказывание последнего времени Марина говорит в новой серии «Очевидцев».

Расскажите о себе

Меня зовут Марина, мне 28 лет, родилась в городе Тольятти. В родном городе киноклуб создавала, культурой увлекалась. Я бы сказала, что это активизм в культурной среде. Ну и конечно, был еще политический активизм, была волонтером в 

ОВД-ИНФО, помогала в качестве волонтера в штабе Навального. 

Как изменилась ваша жизнь после 24 февраля?

Кардинально. Я не в стране. Сначала состояние шока, а потом просто начинаешь понимать, что тебе надо что-то делать со своей жизнью. Я понимаю, что мы все находимся в состоянии стресса. Я тоже нахожусь состоянии стресса, безусловно, и в каком-то смысле это и ПТСР в том числе. Они абсолютно не эквивалентны тому состоянию стресса и ПТСР, которые испытывают огромное количество украинцев. Это разные состояния, но тем не менее, все релоканты, в том числе я, тоже в какой-то степени лишились дома, начинают жизнь с нуля. 

Почему уехали из России?

Помимо политической ситуации и моего отношения к войне, – лекарства. У меня есть диагноз, я эпилептик. Мне это, в принципе, жить не мешает, и в работе мне это, в принципе, не мешает, но мне жизненно необходимы лекарства. Сделала запас. Но в какой-то момент я сделала очередной заказ, и мне стали приходить отказы от поставщиков, препарата нет у поставщиков. 

Мне очень тяжело находиться в атмосфере тотального, постоянного страха и невозможности вообще ничего сказать. Возможность говорить, возможность спокойно дышать, возможность свободно ходить без оглядки – какое-то базовое состояние того, что как бы, блин, ну я могу элементарно сделать репост в Instagram. Ну всё, этого не было. И как бы, вот это для меня было очень тяжело. 

Зачем Путин развязал войну?

Есть какой-то пунктик у человека. Хочет войти в историю. Он, конечно, войдет в историю, вопрос в том, как. Гитлер тоже вошел в историю. Очень многие диктаторы вошли в историю. Я не знаю, кому в здравом уме нужна эта война, кто-то на ней, наверное, зарабатывает.

Чем занимаетесь в Ереване?

В Ереване, в основном, занимаюсь культурно-активистской деятельностью. Я приехала через “Ковчег” и считала, что нужно, раз меня приняли, приютили, нужно как-то тоже помогать. Поскольку я ивент-менеджер, PR-координатор, помогаю этим. Так как я работала достаточно плотно в кинобизнесе, люблю его очень, люблю кино, узнала, что здесь проходит фестиваль “Золотой абрикос”, попала на “Золотой абрикос” в качестве прессы, и была у меня инициатива. Я очень люблю АртДокФест. Он в этом году не прошел в России. Должен был, но не прошел. Я подумала, – а почему нет? Можно попробовать организовать АртДокФест. Но это будет ноябрь скорее всего, очень хотелось бы, чтобы приехал Виталий Манский. 

Наиболее актуальное киновысказывание последнего времени?

Самое вообще важное, конкретно для меня, была картина “Капитан Волкогонов бежал” Наташи Меркуловой и Алексея Чупова. И я так понимаю, она не выйдет в России. Должна была выйти 7 апреля. Там проговариваются такие вещи, которые, ты очень хорошо понимаешь, что это вообще-то про сейчас. То есть, картина снималась, как альтернативная реальность, как альтернативный 38-й год. И наверное, до 24 февраля, она воспринималась ну, возможно, гротескно. Но когда тебе с экрана персонажи говорят о том, что люди себя оговаривают, потому что их к этому принуждают, а принуждают их к этому, потому что они ненадежные граждане, и когда начнется некая война, эти ненадежные граждане становятся самыми проблемными, ты просто смотришь, и тебя впечатывает. Конечно, фильм, в том числе про страх, но не только про это, но еще и про человека, и про то, как вообще быть человеком, и про прощение, и про то, как учатся этому прощению. Я бы очень хотела, чтобы этот фильм посмотрел вообще, не знаю, каждый россиянин. 

Война надолго?

Я думаю, да. Я не думаю, что она закончится быстро. Я не думаю, что это закончится за год. Война 2014-го года не закончилась за год, и весь этот кошмар тянется еще с 2014 года. 

Что мы можем сделать, чтобы война закончилась?

Я не думаю, что мы конкретно можем что-то сделать, сделать для того, чтобы она закончилась быстрее, но я думаю, что мы можем сделать очень многое для принятия друг друга. Сейчас нам всем очень важно не замыкаться в себе, не делить людей на своих и чужих. Мне очень не нравится вот эта история, когда мы все начинаем бросаться фразами, – а что ты уехал, а что ты не уезжаешь, а что ты уехал и вот говоришь там? Стоит больше уделять внимание эмпатии, взаимопониманию, принятию другого мнения. 

Что не так с Россией?

Очень многие, на самом деле, об этом говорили, о том, что не было проанализировано, что произошло в Советском Союзе на самом деле. Геноцид собственного народа. Для очень многих 90-е были катастрофой. У половины людей открылись возможности, а у кого-то просто порушились жизни, семьи и все остальное. И тем людям, у кого это все порушилось не объяснили, а для чего это. 

Огромному количеству людей очень удобно и комфортно жить под предлагаемыми обстоятельствами и условиями. То есть, когда тебе говорят, как и что у тебя будет, это надежно, ты знаешь. Мы сейчас все находимся в состоянии абсолютной неизвестности. Что будет, когда будет? Через год? Ты не можешь планировать, что будет через месяц. Конечно, это вводит в состояние абсолютного стресса. Это зависит исключительно от тебя. И когда для людей опять окутывают вот этим вот комфортом того, что тебе скажут, что делать, за тебя все решат, а при этом тебя еще обласкают какими-то словами, что ты великий, то есть, это же повышает эго очень сильно. 

У России не было вот этого периода осознания того, что такое, на самом деле, свобода, в чем ее ценность, что ценного в том, что человек сам за себя принимает решения, сам может что-то выбирать, сам может что-то сказать, ему за это ничего не будет. Ну и параллельно с этим, отвечая на вопрос “Что не так с Россией?” – это силовое государство. Прекрасно понимаешь, что из себя представляет липкое состояние морозного страха. Не когда это извне, а когда это изнутри. Я думаю, что каждый человек, кто жил и живет в России, знаком с этим страхом. 

У России есть будущее?

От ужасного антиутопического, до, я очень надеюсь, прекрасного, свободного. В любом случае, будущее за молодыми. И это потрясающие люди, которые выстраивают горизонтальные коммуникации невероятных масштабов. Для них настолько важно общение, взаимопонимание, какая-то поддержка. Это очень классные люди. В любом случае, будущее за ними.