Хорошо, если хотя бы наши правнуки помирятся

«Себе глаз вырву, пусть у тещи зять будет кривой». По мнению Ксении, актрисы из Москвы, в этой нехитрой формуле и заключается суть того, что принято называть «русской идеей», “особым цивилизационным путем” России, которую противопоставляют окружающему миру. Из этого всего и выросло вторжение российских войск в Украину. Смотрите очередной выпуск «Очевидцев 24 февраля».

Расскажите о себе.

— Меня зовут Ксения, на данный момент я актриса.

Как вы узнали о войне и какие были первые чувства?

— Я уже 22 февраля понимала, что война будет, но считала, что она пройдет как-то незаметно, как все предыдущие войны. Вроде тебя не касается и происходит где-то там. А 24 февраля я проснулась в 11 утра — я работала ночью допоздна — и мне пишет мой друг из Парижа, что началась война с Украиной. Я решила, что он путает что-то, или на Донбассе опять что-то происходит. Но когда увидела, что российские войска вошли в Украину, что самолеты уже в Киеве… А так получилось, у меня пять лет назад 24-го февраля умер папа. И помню, что когда я смотрела на него и увидела его последний вздох, я поняла, что это все. И когда я увидела самолеты на территории Украины, я тоже поняла, что это все, это конец. Прежней жизни уже не будет. Я испытала те же самые чувства.

Что говорили друзья?

— Они даже не понимали моей паники. У меня была истерика, панические атаки, я очень тяжело все это переживала, хотя на Украине было еще относительно мирно, безопасно, а где-то было ещё спокойно. И друзья не понимали, почему я паникую. Они говорили, что это все за неделю закончится, все это было ожидаемо, все это ерунда, ничего страшного не будет. Меня ещё удивляла фраза людей, что они стреляют только по стратегическим объектам. Меня это удивляло. Если бы стреляли напротив моего дома по стратегическим объектам, мне бы от этого легче не было. Сам факт, что бомбят, что стреляют, что идет война — это безумно страшно. Меня поражало спокойствие людей.

Поддерживают ли войну близкие?

— Скажем так — те, кто поддерживал, они уже не мои знакомые и не мои друзья. Кто-то отписался от меня сам, с кем-то я перестала общаться. Те, кто остался в моём круге общения, они, конечно, не поддерживают, но при этом ничего не делают. То есть я, конечно, не поддерживаю, но я в стороне, я не хочу, чтобы меня это касалось, я в этом не виноват, я все жду, когда это закончится. В семье, к сожалению, поддерживают.

Участвовала в акциях протеста в России?

— Я была на первых акциях протеста, которые проходили в первые дни войны. Потом я поняла, что все это бесполезно и опасно. То есть убегать от ОМОНа я, скажем, умею. У меня большой опыт, я на акции с 14-го года хожу. Уже знаю центр, куда и где отойти. Но всё же я поддерживаю тихие акции: феминистское движение, «Весну», зеленые ленточки, кресты ставила во дворе, у меня есть благотворительная татуировка. Я сделала её в первые дни войны, деньги пошли на помощь Украине.

Чем Запад лучше России?

— Уровнем жизни. Меня растили в очень патриотичной семье. Мой дед ветеран Второй мировой — вы понимаете в какой атмосфере меня воспитывали. И весь мой патриотизм, воспитанный родителями, просто рухнул, когда я впервые оказалась в Берлине в 2011 году. Посмотрела, как живет побежденная страна, и у меня сразу зародились мысли, что особый путь — это что-то не то. И ещё, почему я выбираю западный путь, демократию, либерализм — потому что это свобода для всех, свобода быть собой. Я понимаю, что сейчас за это интервью у меня будут большие проблемы, но на Западе их не было бы. Я могла бы спокойно и открыто высказываться. Причем иметь любую позицию и не бояться этого.

Испытываете ли вы чувство вины за происходящее?

— Испытываю. Мне очень стыдно. У меня единственное чувство — это дикий стыд. Особенно, когда увидела то, что произошло в Буче. Попробую объяснить. Я с этими людьми, даже не могу людьми их назвать, солдатами, которые это сделали, росла в одной стране. Мы смотрели одни и те же фильмы, учились в одной и той же школе. Возможно, ходили по одним и тем же улицам. А вот что у них случилось за жизнь такое, что они пришли и сделали это? Что могло произойти? Я не представляю, чем бы меня могли мотивировать сделать такое. Я просто не понимаю, что произошло в жизни у этих людей.

Была ли какая-то угроза России?

— Ну вы же понимаете, что это бред. Никакой не было угрозы России. Но сейчас она есть. Все страны рванули в НАТО, и я уже не уверена, что России все это спустят на тормозах. Я уверена, что Россия понесет ответственность за это. Но тогда никакой угрозы я не видела. И даже вопрос о якобы притеснения русского населения в Украине… У моих подруг такого не было ни разу. Ни бандеровцев, ни шествий, не притеснения — они об этом вообще не знают. Всю жизнь живут в Украине и никогда с этим не сталкивались лично. Возможно, были какие-то прецеденты, но даже среди их знакомых такого не было. А даже если это было, то меня как жителя России это даже не задевало. Какая разница? В какой-то другой стране притесняют. Ну, хорошо. Но это же их страна. Те, кого притесняют, могут уехать, если действительно такая ситуация есть. Получи то же убежище в России. А я как житель России просто не поеду в Украину. Всё, меня там не будут притеснять. И начальник у меня, кстати, ездил во Львов, еще в 2018 году — мы тогда его собирали в отпуск почти как в Сирию. Потому что как это, во Львов поехать на экскурсию. Там же были такие жуткие рассказы про бандеровцев и еще про что-то. Он вернулся и говорит: «Мне слова плохого никто не сказал как русскому». Наоборот — там дружелюбно подтрунивали, подшучивали, что: «Не хорошо вы, конечно, с нашим Крымом поступили». Но ему слова плохого никто не сказал. Никто его не оскорбил. Поэтому я считаю, что это все тоже неправда.

Кто виноват, что жизнь миллионов разрушена?

— Уже понятно, кто виноват. Я думаю, что это менталитет, который воспитывался еще со времен революции. Думаю, в первую очередь именно он виноват. Из-за него в России постоянно такое правительство. Война с Украиной ведь не с 24 февраля идет. Она же еще давно началось. А если брать ещё и Голодомор. Этот особый путь, на который россиян настроили еще со времен революции, что мы особенные, мы против Штатов… Пускай нам будет плохо, но лишь бы не так, как на Западе. Я в этом вижу большую проблему. Революция — это тоже странно. Эта идеология, что против богатых, против капитализма, упорно против хорошей жизни. Желание того же особого пути, по которому идет Северная Корея, Куба, Иран — страны отщепенцы. Непонятно, зачем вырывать себе глаз, и пускай ещё зять будет кривой, но лишь бы не с Америкой. Все что угодно, лишь бы не с Америкой. Мне кажется проблема в этом, и за этот менталитет очень хорошо цепляются наши правители.

Возможны ли в будущем дружеские отношения с Украиной?

— Очень сомневаюсь. Я думаю, детям, которые хоронили своих родителей, у которых на глазах убивали, украинки, которых насиловали — им уже не объяснить, что русские на самом деле бывают и хорошие. Хорошо, если наши правнуки помирятся и простят друг друга. Причём правнуки украинцев простят правнуков русских за то, что происходит сейчас. Хотя был эпизод у меня в Германии — нас тогда принимала немецкая семья. Обычные немцы. Я показывала фотографии своей российской семьи, у меня фото деда попалось, с орденами Второй мировой на 9 мая. И вот немец, глава семьи, говорит: «Ой, надо же, у меня тоже дед воевал». Его дедушка погиб во время Второй мировой, не прошел её. А я подумала, что, возможно, наши деды когда-то воевали вместе, и не исключено, что мой дед даже убил его деда, но сейчас прошло сколько-то лет, и мы сидим за одним столом, не вспоминаем об этом. Я не чувствовала, что нахожусь на территории страны, которая когда-то убивала русских, убивала население моей страны. Поэтому, в принципе, все возможно.