«Эта война совершенно России не нужна»

Нам написал Николай (имя изменено). Ему 43 года. Он занимается наукой. Он рассказал, что не верил в то, что начнется война. Теперь трудно поверить, что она закончится. Николай не понимает, как люди поддались пропаганде, но говорит, что его круг друзей почти не изменился, и лишь с мамой он почти не общается.

— 24 февраля 2022 года я как обычно пришел на работу. Как раз начиналась война. Я знал, что Путин признал независимость ДНР и ЛНР, кроме того, я уже не раз видел длинные эшелоны с военной техникой на Транссибе, слышал, что около Украины скапливается живая сила РФ, но про войну думал в последнюю очередь. Про войну никто не думал в то время, мне кажется. Мне казалось более вероятным, что война будет внутри РФ, чем что Россия сама нападет, да еще и на Украину… Это была полнейшая шиза. Как и, наверное, все, я надеялся, что все закончится быстро, как в 2008 в Грузии, не потому что я очень хотел победы РФ, арифметика простая: быстрее закончится война — меньше погибнет людей. Довольно быстро эти иллюзии развеялись, стало ясно, что «Низший Чин, Выкравший Генеральские Сапоги» (я не про Зеленского) хочет утопить всех в крови.

Я давным-давно воспринимаю то, что говорит телевизор, с точностью наоборот. Поэтому мне было ясно как день, что если цели заявляются такие, то значит, они совсем другие (и их по телевизору не объявить), но по замыслу пропагандистов зритель должен хавать это, и он это делает.

В Украине национализм есть, это очевидно. Кое-где он принимал крайние формы, и заготовка Кремля про нацистов легла в благодатную почву — в России много людей, у которых есть в Украине родственники, и которые огребли от националистически настроенных украинцев. Кроме того, в России у многих людей (главным образом, не занятых интеллектуальным трудом) при словах «фашист», «нацист» словно падает планка — объявляй какую-нибудь страну фашистской 24/7 по радио, телевизору и всяким каналам, и постепенно получишь миллионы злобных существ, мало похожих на людей. Среди них оказалась мама. Я до сих пор диву даюсь, как она легко попала под влияние телеканала «Россия» (хотя, казалось бы, раньше даже критическое мышление присутствовало), и общение с ней свел к минимуму. Просто не о чем говорить стало.

Я работаю в науке и преподаю. У меня есть сын, школьник. Моя жена — человек, в целом, аполитичный, но в тот момент она была уверена, что Путин знает, что делает, мол, этот хитрый кагэбэшник всех вокруг пальца обведет. В чем-то она оказалась права, возможно, но в основном он обвел вокруг пальца себя, потому что влез туда, откуда хороших выходов нет. Однако он не мог туда влезть один и втащил за собой еще почти две сотни миллионов человек. Сейчас я вижу, что любую, даже самую незначительную победу, пропаганда раздувает до циклопических размеров. Это меня радует — так не может продолжаться вечно.

Первые дни у меня была депрессия. Я не знал, что делать, в соцсетях высказался по данному поводу, не стесняясь в выражениях. Несколько «друзей» отвалились сразу сами, потом я уже начал отваливать их сам, словно отмыться хотел. Я ничего не мог делать, я только смотрел видео на Ютубе, слушал «аналитиков», пока не понял, что я себя заживо сжигаю. Реальность — не такая. Она более однообразная, вязкая и страшная. Нужно что-то, что тебя ведет вперед, потому что нельзя умирать, нельзя даже просто падать духом, хотя это и сложно. У меня все просто — работа, друзья и семья. На работе от людей, которые зиганули, я постарался отгородиться глухой стеной и рвом с крокодилами. Семья — это всего два человека, одного из которых я постепенно перетянул на свою сторону, а второму не дал с малых лет попасть в лапы агитпропа, и вообще, приучаю его не верить в догмы, нравоучения и директивы начальства. На остальных, по большому счету, плевать. Взрослые, пусть сами думают.

Список друзей у меня не изменился особо — войну так или иначе не поддерживают все. Лишь несколько человек для меня словно умерли. Некоторые не хотят такой глупой войны, некоторые — в принципе не хотят никакой. А я, ради разнообразия, и с теми, и с этими — эта война совершенно России не нужна, она здесь никому не принесла ни пользы, ни радости. Не говоря уж об Украине, которой в сто раз хуже.

Когда я думал, что хуже быть уже не может, случилось 21 сентября 2022 года, и вот тогда стало действительно страшно. Бежать некуда, да и не на что — нет никакого запаса, чтобы жить в чужой стране хотя бы первое время, везде дорого.

Через некоторое время я успокоился, решил: будь что будет, а воевать не пойду. Закошу под дурака, сяду в тюрьму, покалечусь, но стрелять в украинцев не стану. Постепенно я свыкся с этой мыслью, а также с тем, что теперь в километре от дома находится лагерь мобилизованных, и теперь толпы жителей российской глубинки, бессмысленной и беспощадной, с пустыми взглядами оккупировали местные пивняки.

Постепенно стало ясно: кто идти не хотел, тот не шел.

На фоне всех этих переживаний смерть Навального уже не стала чем-то необычным, неожиданным. Неожиданным является то, насколько в головах некоторых людей разрушены причинно-следственные связи.

Что же делать? Жить. Надо жить, потому что если не надо жить, то я не знаю, что вообще тогда надо. У всех нас есть цель — увидеть, как наступил мир. Знаю, что это наивно, но это цель общая, а частные цели у всех свои. Да и мир все видят по-разному, но мы не должны видеть один мир, рекомендованный культпросвет комиссией. Поэтому — жить, сохранить чистую голову, чистые мысли. И никому не позволять себя использовать.