«Я боюсь, что постпутинский период может оказаться для России худшим временем чем 90-ые»
Нам написала Ангелина (имя вымышленное), она студентка из Осетии. Ангелина рассказывает о том, как годы пропаганды постепенно разрушались под воздействием независимых источников информации, и как страхи перед возможным повторением конфликтов на Кавказе формируют ее взгляды.
— Моя история не столь тяжела, как у большинства из тех, кто пишет вам, но думаю, таких, как я, много. Начало войны я застала на последнем году обучения в школе. Я слабо помню 24 февраля. Я помню лишь всеобщую растерянность, помню то, каким шоком для меня были ролики с обстрелами, которые я видела в начале войны.
Когда война только началась, я вообще ничего не понимала, так как до ее начала политикой не интересовалась. Меня куда больше интересовала подготовка к экзаменам или новая серия любимого сериала, а политическая позиция была вроде «не всё так однозначно». Такая позиция у меня сформировалось под влиянием родственников, хотя недоверия к президенту у меня все равно было больше, чем у них.
А когда первые дни войны прошли, YouTube начал подкидывать мне ролики Максима Каца, и я в попытке разобраться ткнула на один из них. Первый ролик дался мне очень тяжело, так как внезапное осознание того, что твои же соотечественники являются не защитниками, а убийцами. Что украинцы должны гибнуть под обстрелами лишь потому, что кое-кто решил повысить себе рейтинги, повторив крымский прецедент, но уже в масштабе целой страны, — это очень «отрезвляет»… Но даже в таком состоянии в то время у меня в голове еще оставались «семена пропаганды», которые копились там годами под влиянием окружения, семьи и телевизора. По-настоящему мне помогла прозреть «воительница демократии» — Валерия Ильинична Новодворская. За одно интервью у Гордона она уничтожила все влияние пропаганды, которое копилось годами…
Когда я по-настоящему «прозрела», я поняла, что из себя представляет наше руководство и общество — сборище бандюганов из 90-х, дорвавшихся до власти. Во главе которых сидит тот, кто уже со времен пандемии живет в своей реальности, если не раньше, и общество, рьяно кричащее о победе над нацизмом, в итоге само ставшее нацистским.
Хотя я даже в какой-то степени рада, что родилась именно в это время, потому что я смогу застать нормальную Россию, но я также сильно боюсь того момента, когда все закончится. Мятеж «господина П» уже показал, как это может происходить. Разумеется, меня, как и многих, в тот момент переполняла эйфория от понимания того, что все это может закончиться, и разочарование от того, что «Господина Боеприпаса надурили», но меня также терзали большие страхи. «Самый главный враг Шойгу» не либерал — и хотя войну бы он остановил, в этом я не сомневаюсь, но вот что было бы дальше, я не представляю.
Я неспроста написала, что я из Осетии. Моя республика, по сути, находится на краю империи, и помимо пирогов и Вахтангова известна также терактом в Беслане и своим «соседом» — Южной Осетией. Прошло 20 лет с теракта в Беслане, и «Настоящее время» выпустило фильм об этом. Простите, если кого-то оскорблю подобным сравнением, но для меня это «зрелище» с согнанными юнармейцами выглядело так, как будто гитлерюгендцев пригнали на мероприятие, посвященное жертвам Холокоста. Они для меня — как живое напоминание о том, кто вообще допустил такое количество жертв, и кто использовал этот теракт для укрепления власти.
Что касается Южной Осетии. Я знаю, что у большинства сложилось впечатление, что все осетины в этом конфликте рьяно настроены против Грузии, особенно учитывая все те комментарии от осетин под роликами на YouTube про этот конфликт. Но на деле это не так. Да, многие озлобились, многие пали жертвами пропаганды, но также, если противников войны я за все это время так и не встретила, то тех, кто был против «конфликта в Грузии», я все же встречала. У многих осетин есть грузинские родственники, да и, в отличие от Украины, Грузия рядом, и мы могли наблюдать действия политики Саакашвили вживую. Вряд ли кто-то, кроме силовиков, хотел, чтобы вместо «второго Батуми» мы в итоге получили место, где воруют людей, и место для контрабанды «запрещенных веществ».
Для более разбирающихся в Кавказе — еще и конфликт за Пригородный район. Насколько я поняла по комментариям на YouTube и в негосударственных кавказских пабликах, осетин на Кавказе, мягко говоря, «недолюбливают» — считают «подстилками» России и ворами территорий. И да, пока это всего лишь комментарии, но все мы помним по погрому в дагестанском аэропорту, на что способны «просто комментарии». А что будет на Кавказе с ослаблением режима…
Лично для меня нет особых гарантий на то, что старые конфликты не вспыхнут вновь, тем более что вернувшиеся с фронта явно будут этому способствовать, а их будет гораздо больше, чем во времена после окончания «афганской кампании» и войн в Чечне (тем более в Осетии). Я сильно опасаюсь того, что постпутинский период для России может оказаться худшим временем, чем 90-е. К тому же именно в это время «зумеры» уже «выйдут на сцену», и им, как и всем остальным, придется разгребать последствия решений «суицидников» из власти. Несмотря на все заявления про «повышение рождаемости» и прочие запреты, все понимают, что это лишь имитация деятельности, и что реального желания повысить рождаемость нет, потому что это бессмысленно для той власти, что действует по принципу «живи здесь и сейчас». Те решения, которые принимает власть, силы ей не прибавляют.
К сожалению, в плане отношения к войне, тут ситуация гораздо хуже, чем в крупных городах. Краем уха я слышала истории об осетинах, которые испортили отношения со своими знакомыми из-за войны, а также слышала «сплетню» о том, что «чуть ли не пол-Южного (поселка близ Владикавказа) уехало на Брайтон-Бич», но не более того.
В моем окружении просто нет людей с моими взглядами, иначе я бы вообще не писала это письмо. Мне приходится строить из себя такую же «безумную», как и все остальные. Я прекрасно понимаю, что пропаганду, которая разговаривает с ними каждый день, мне не одолеть. Что попытка переубедить свою родню и окружение скорее разрушит отношения с окружением, нежели кого-либо переубедит. Но я не собираюсь отчаиваться, ведь я знаю, что переживу это время и переживу всех этих монстров во власти. И да, я знаю, что советское поколение мне уже, скорее всего, никогда не переубедить, но вот со своими ровесниками спустя годы я всё же «поговорю».