Александр Кудряшов: «Властям на людей всегда было пофиг»

Война в человеке долго не проходит. Почти никогда. <…> После [войны в Чечне] не больно-то [отец] и оправился. Он мог написать, где какую ногу оторванную нашли, как они автоматы забыли в БТР, а БТР обстреливают. В общем, всякие «весёлые» вещи, которые мне в 11-12 лет читать было… но я читал. Это не про то, чтобы пожалеть. Нет, это его выбор был. Его туда палкой не загоняли. Скорее, показать механизм работы, и сколько пенсия потом у тебя будет, дорогой друг, когда государство тобой попользуется.

Александр Кудряшов: «Властям на людей всегда было пофиг» Читать дальше »

Светлана Полянская: «Я люблю антиутопии, но никогда не думала, что буду в ней жить»

В марте уволили нашего художественного руководителя — Сережу Левицкого. За антивоенные посты в фейсбуке — он каждый день их писал. Он не мог молчать.

Светлана Полянская: «Я люблю антиутопии, но никогда не думала, что буду в ней жить» Читать дальше »

В России нет народа

«Народ – это тот, кто может заниматься самоуправлением, принимать решения и пробивать их, у кого есть право и ответственность. Можно напринимать тысячи законов. В России по-прежнему одна из самых современных конституций на планете. Ни одно из ее положений не выполняется. Время фейков, значит, и Конституция — фейк? Когда эта логика вступает в норму, тогда народа, принимающего решения, нет. Есть жители, население. Охлос (толпа) – есть, демоса (народа) – нет.

В России нет народа Читать дальше »

«Толерантность к насилию взращивалась сотнями лет»

«У нас часто в культуре любовь ставится в один ряд с насилием: «бьёт – значит любит», «стерпится – слюбится». Эти поговорки, которые мы слышим с детства, звучат очень плохо. Потому что кажется, что кто-то, кто сильнее меня, обо мне позаботится, я могу снять с себя ответственность за свою жизнь. Почему-то это становится нормой. Хотя это, безусловно, это не норма».

«Толерантность к насилию взращивалась сотнями лет» Читать дальше »

Самое страшное — это молчание. Если не сказал «нет», значит, сказал «да»

«Я поняла, что не могу продолжать жить в этой стране, не хочу платить налоги в этой стране, не хочу подвергать себя риску оказаться в тюрьме, потому что, естественно, 24 февраля, когда Россия напала на Украину, первое, что я сделала — вышла на Пушкинскую площадь вместе со всеми и кричала «Нет войне!».

Самое страшное — это молчание. Если не сказал «нет», значит, сказал «да» Читать дальше »

«Цена человеческой жизни в России стремится к нулю под всеобщее “Ура”» 

Что значит осиротеть на целую страну: как концертмейстер из петербургского оперного театра с цензурой превратилась в релокантку в Баку.

«Цена человеческой жизни в России стремится к нулю под всеобщее “Ура”»  Читать дальше »

EN