Война во многом стала возможной из-за мнения, что с диктаторскими режимами можно дружить, что вовсе не обязательно навязывать демократию, что с диктаторами можно договориться, что сейчас они не такие, как раньше, что с ними можно торговать, что они не превратятся в такое же зло, в какое превращались в прошлые десятилетия или столетия.