«Он уложил меня на пол и душил ногой»
«Выбирая между Путиным и мной, они выбрали Путина»: как 19-летняя студентка подверглась преследованиям и насилию в семье за антивоенную позицию.
«Те, кто протестует, оставляют факелы среди тьмы»
«У меня был суд в присутствии родителей». Письмо 16-летней студентки «музыкальной шараги». Ее преследуют за участие в протесте против мобилизации.
«Для меня год войны – это год ненависти, репрессий и похорон»
«Решение покинуть Россию было очень тяжелым. Мы люди предпенсионного возраста. У нас была работа, был дом, который построили сами». Эмиграция как цена свободы: письмо Ирины из станицы Тамань.
«Не скажешь, где печатали плакат? Тогда поиграем в Гестапо»
«До начала войны каждый из нас был на своем месте, и мы делали то, что должны«». Как стремление объединиться, митинги и пикеты привели к обыскам, арестам и пыткам: история мордовского активиста Кирилла Матявина, который верил, что жизнь в России можно изменить.
«Страшно потерять лицо в минуты физической или психической слабости»
Депрессия, страх тюрьмы и неожиданная поддержка от дальних знакомых: как журналистке, ведущей военную хронику в Фейсбуке, помогли улететь из России в Израиль друзья по соцсети.
«У наклеек на наших квартирах был эсэсовский почерк»
Как Оксана Акмаева, известный в Калининграде организатор культурных событий, 24 февраля вышла на антивоенный митинг, после чего подверглась преследованиям и получила политическое убежище в Германии
«Четыре круга я пробежал с украинским флагом»
10 сентября бегун-любитель Андрей Корольчук в Новосибирске пробежал марафон с украинским флагом на майке. После этого на него составили протокол о «дискредитации ВС РФ». Дело прекратили.
«Государство превратилось в секту варваров и убийц»
Одиночные пикеты в Псковской области и борьба за активистов в судах. История превращения полицейского в политика, затем в чиновника, а после 24 февраля в правозащитника.
Денис Греков: «Будущее России я вижу мрачным»
«Посмотрите на людей в России, которые стали жертвой пропаганды, которые ненавидят весь остальной мир сейчас вместо того, чтобы жить своей жизнью»
«Нашу машину исписали: “Вали чурка домой, Россия для русских”»
Как гражданка России и успешный подолог из Москвы стала объектом преследований. Русский нацизм глазами очевидца.