Александр Фитасов: «Я не могу соперничать с телевизором»

— [Мои родители] смотрят телевизор нон-стопом на протяжении 15 лет, и да, их мышление меняется… Это из-за отсутствия альтернатив, из-за низкого уровня жизни в целом. Я просто представляю свою бабушку, которая живет в деревне в 120 км от Нижнего Новгорода, в которой зимой нет ничего… Это не город, в котором ты можешь пойти в театр, в музей бесплатный, концертный зал, в библиотеку сходить, найти какие-то себе развлечения… У нее единственный источник информации — это телевизор. Я не могу соперничать с телевизором, потому что его она смотрит 3–4 часа в день, а я ей звонил, но раз в неделю.

Александр Фитасов: «Я не могу соперничать с телевизором» Читать дальше »

Нурия Богдалова: «Нам рот заткнули кляпом»

Если не будет того, кто может издеваться над человеком, прямого исполнителя, если не найдется желающего, кто это может сделать, то не будет и государственного садизма. Они [исполнители], видимо, всегда есть… Государство или держит этих людей как маргиналов. То есть они могут издеваться над собственной семьей, над близкими, над соседями. Ограниченный у них круг [жертв] будет. Или государство им даст, как в 1930-е годы или как сейчас, возможности издеваться уже над десятками людей, практиковаться масштабно.

Нурия Богдалова: «Нам рот заткнули кляпом» Читать дальше »

Александр Подпорин: «Уголовное дело за помощь украинцам»

— Я просто добрый человек. Почему я не могу помогать людям? У них война. Мы напали на чужую страну. Мы виноваты. Чувство вины присутствовало в тот момент очень сильно… Я съедал себя этим чувством вины. А это замотивировало меня на еще большую помощь.

Александр Подпорин: «Уголовное дело за помощь украинцам» Читать дальше »

Алиса: «Война размножается как вирус»

— Когда началась война, стало стыдно и неловко говорить, что ты из России. Притом, что раньше я говорила это с гордостью и писала стихи, посвящённые России в том числе. И мне сейчас из-за этого тоже больно, потому что Россия — это не власть, которая приняла такое ужасающее решение… В России столько прекрасного, которое берут люди во власти и присваивают себе, и отбирают тем самым у нас.

Алиса: «Война размножается как вирус» Читать дальше »

Александр Новинский: «Я боюсь быть слабым, быть таким же, как они»

— Я видел нищих людей, людей без определённого места жительства. Я видел банды подростков, которые избивали всех вокруг, требовали деньги в качестве дани за прогулку по их району, — такие воспоминания остались у Александра о детстве в родном городе.

Александр Новинский: «Я боюсь быть слабым, быть таким же, как они» Читать дальше »

«Я разочаровался в идее мирного протеста»

— Оптимистично сейчас смотреть на то, что происходит в России — это наивно, это глупо. Понятное дело, что есть во мне кусочки, какие-то струнки, которые говорят: нет, нет, все будет хорошо! Будет, наверное. Наверное. Но когда? Сколько лет? Доживу ли я до этого момента? В это очень сложно верить.

«Я разочаровался в идее мирного протеста» Читать дальше »

Мы первое поколение, способное прекратить передачу насилия по наследству

— В России большая проблема с границами у людей: где заканчивается твоё и начинается чужое. И с «причинением добра» – «я же лучше знаю, как тебе лучше». Это между родителями и детьми происходит, и между супругами. Огромное количество домашнего насилия в стране вылилось на глобальный уровень. Будто соседнее независимое государство – просто твоя младшая сестра или брат-дурачок. И сейчас-то мы тебе объясним, что с нами клёво. Ах, ты не хочешь? Ну тогда получай! Это с микроуровня – внутри семьи – вылилось на макроуровень отношений между странами.

Мы первое поколение, способное прекратить передачу насилия по наследству Читать дальше »

«Протестный  информационный фон – это уже хорошо»

Почему в России опасно протестовать от своего лица, и чем хороша Аргентина: история специалиста IT, который эмигрировал, едва достроив дом в Подмосковье.

«Протестный  информационный фон – это уже хорошо» Читать дальше »

EN