«Четыре круга я пробежал с украинским флагом»
10 сентября бегун-любитель Андрей Корольчук в Новосибирске пробежал марафон с украинским флагом на майке. После этого к нему домой приехали полицейские, доставили в отдел, где составили протокол о «дискредитации ВС РФ». Накануне силовики прекратили производство по административному делу новосибирца. Мы поговорили с Андреем о силе протеста, личной ответственности и реакции на мобилизацию. «Хорошо зиговать на диване. А вы готовы стать пушечным мясом?»
— Я гражданин России, но этнический украинец. По отцу. Он — из тех краев на Западной Украине, про которые тут любят говорить, что они «кишат бандерами». Мама — русская, из Белгорода. Они оба учились в Харькове, и их в 80-е по распределению направили в Новосибирск — «поднимать местные заводы». Вся родня наша живет в Курске, Белгороде, Харькове, Мариуполе, Львове, Луцке. Часть родственников — в Киеве. В детстве я часто гостил у дедушки с бабушкой в Украине. И в юности ездил постоянно.
24 февраля я был в какой-то прострации. Как будто выбили почву из-под ног. Не верилось, как такое возможно в 21 веке. Что делать? Звонить или нет родным в Украину? Отец был в шоке. Мама телевизор особо не смотрит — я ей потом рассказал, что Мариуполь стерли с лица земли…
Позже с родными в Украине все-таки связался. Взял и позвонил. Страха или дистанции не было. Но при этом было паршивое, даже гадкое чувство в душе.
Я не поддерживаю эту войну, этот преступный режим. Я за него никогда не голосовал. Но я часть российского общества. Это моя страна, мой президент, хоть я его и не выбирал. Не без поддержки моих соотечественников напали на Украину, на моих родственников в Украине. Поэтому и гадкое чувство было…
Тут, кстати, возникает тема коллективной ответственности, от которой многих россиян бомбит. Я, если честно, не понимаю этой позиции: я же хороший, за что нам это? Я же за Путина не голосовал, зачем всех русских под одну гребенку? И вроде как я с ними согласен, но коллективная ответственность коснется нас всех. В том числе, и меня.
Когда только началась война, и не были еще приняты эти драконовские законы, в Новосибирске прошло несколько митингов. Первую неделю я был как в анабиозе. 6 марта, когда вся страна готовилась к длинным выходным, пьянкам-гулянкам, я проснулся с мыслью — как я могу что-то праздновать, когда мои родственники прячутся в бомбоубежище?
Я рванул на митинг к оперному театру. Меня задержали. Тогда вообще всех массово гребли. Причем, я чуть-чуть опоздал из-за пробок, и не успел толком к митингу присоединиться. Стоял сбоку, и один отряд на нас толпой с криками «Окружай!» пошел. Забрали даже доставщика «Яндекс еды». Привезли в отделение, составили протоколы. На одну часть задержанных — по «митинговой» статье, на другую — по «антиковидной». Мне вменили «антиковидную» — без маски стоял.
Потом — суд, одна апелляция, другая. Все это растянулось на пять месяцев. Все это время никуда не выходил, не митинговал. Но смотришь — там выходит человек, здесь выходит… Причем даже те, у кого нет украинских корней. Думаю, молодцы же, насколько смелые! А я сижу. Суды прошли, а война продолжается. И ребята гибнут и с украинской, и с российской стороны. Мой знакомый обгорел в танке — срочник, его туда увезли… И конца нет. Я что, молчать буду?
И тут как раз полумарафон. Я бы его в любом случае пробежал. Когда регистрируешься на забег, то тебе предлагают выбор: либо ты покупаешь номер и майку фирменную, либо бежишь со своей майкой. А номер тебе просто выдают.
У меня была белая майка, и я решил ее украсить украинским флажком. Пришил его рядом с номерком. Думаю, пробегу в знак солидарности — с Украиной, ее народом, с родней своей.
Я знал, что украинская символика официально не запрещена. Но, понимая наши российские реалии, подумал, что лучше перестраховаться. Иначе меня могут не допустить до линии старта. Получил стартовый пакет, пошел переодеваться. Надел на свою майку с номером и флагом зеленую непрозрачную безрукавку. В ней подошел к линии старта, побежал и после первого круга снял. Думаю, будь что будет. Все оставшиеся четыре круга (полумарафон проходил в центре Новосибирска – прим. ред.) пробежал с украинским флагом.
Я был удивлен, но мне никто ничего не сказал на дистанции. А там куча контрольных точек, волонтеров, росгвардейцы стоят, ДПС-ники, организаторы. Спрашивали уже потом — что, мол, тебя никто не утащил с дистанции под белы рученьки? Никто ничего не высказал: ни одобрения, ни негатива. Ноль реакции. Ну, бежит человек с флагом...
У меня потом мысль возникла — может, просто не хотят портить праздник? Дадут добежать до финиша, и там вежливо проводят? Перебегаю финишный створ, мне вешают медаль, что не сошел с дистанции, дают бутылку воды. И все. Спокойно иду в раздевалку, переодеваюсь, еду домой. Думаю, ну, не может быть все так идеально в то время, когда могут забрать просто с белым листом бумаги — помните, человек закрыл часть логотипа фирмы «Мираторг»?
Приехал домой, помылся, лег спать. И тут началось. Сначала думал, что кто-то из родни ломится.
Подхожу к дверному глазку, смотрю — двое мужчин в штатском. Причем, стучат довольно сильно, я даже подумал, что дверь не выдержит. Потом пауза — видимо, вышли из подъезда. Увидел, что во дворе стоит незнакомая машина, и они рядом дежурят. Стояли часа четыре. Говорили с соседями, вопросы какие-то задавали.
Потом позвонил отец — полиция и к нему успела заехать, мы на разных адресах живем. Сказал, что меня ищет уголовный розыск. Он спросил полицейских, по какому поводу, те ответили — что-то сын у вас чудит. Оставили отцу номер телефона, по которому я должен позвонить.
Я подумал, что если сейчас выйду из дома, меня скрутят и отвезут неизвестно куда. Если открою дверь — а дома я один — то мало ли, что они могут сделать, вдруг наркотики подбросят? Стал звонить родне, чтобы кто-то ко мне пришел и был свидетелем. Приехали брат и жена отца. Спасибо семье, они меня в тот момент поддержали. Встали одной стеной.
Я набрал номер оперуполномоченного — мол, по какому поводу меня разыскиваете? Он — надо поговорить, но разговор не телефонный, мы подъедем. Подъехали, даже ксивы не показали. Начали издалека — «Знаете, какая сейчас ситуация в стране? До нас дошла информация, что вы бежали с украинским флагом. Надо, чтобы вы дали по этому поводу объяснение…».
Полумарафон был в Новосибирске, я живу в Бердске. Мы с братом сначала в бердское отделение полиции поехали. Оказалось, что там от меня никаких объяснений не ждут. Сказали, что меня нужно доставить в центральное отделение полиции в Новосибирске. Я отказался ехать без оформления.
Полицейский психанул, пошел за повесткой. Принес со словами: давай, быстрее подписывай, иначе мы тебя скрутим... Я его одернул, чтобы остепенился. В общем, я согласился поехать, так как я не преступник и мне скрывать нечего. По телефону брата сообщил о себе в ОВД-Инфо.
Меня привезли в новосибирское отделение полиции и передали сотруднику центра «Э». Он повел меня в отдельный кабинет, без всяких документов и оформления. По душам и по понятиям поговорить. Тоже начал издалека — знаешь, какая ситуация сейчас в мире? Я ответил, что все знаю, все понимаю. Он — и чего ты, мол, бежал? Я понимаю, что это центр «Э» и ссылаюсь на 51-ю статью Конституции. Это его разозлило, пообещал, что каждый день будет ко мне домой ходить. Я ответил — да не вопрос, приходите.
Он еще больше психанул — давай, говорит, поднимайся, мне надо татуировки твои проверить. А у меня вообще татуировок нет.
Снял верх, он меня на телефон сфотографировал. Спрашиваю — дальше раздеваться, штаны, трусы снимать? Он говорит, нет, давай дальше разговаривать. И началось: твое отношение к спецоперации? Я ему сказал, что родился и живу в России, мне жалко наших пацанов, и в тоже время у меня украинские корни...
Попытался что-то объяснить, но тут пришел адвокат из ОВД-Инфо, и наш разговор прекратился. Адвокат спросил — что, мол, что вы тут делаете, вас тут вообще не должно быть. Эшник ушел.
Адвокат стал требовать бумаги, на каком основании меня задержали. Полицейские быстро составили рапорт, и там была статья 20.3.3, «дискредитация». Мы с адвокатом заполнили нужные бумаги. Нам сказали ждать оповещения о ходе дела. И вот накануне вынесли постановление о прекращении производства по делу. Так что вовсе необязательно, что за выражение несогласия тебя посадят или дадут административку.
Пока было непонятно, чем дело закончится, родственники переживали, выговаривали мне — «добегался», «доигрался», «зачем тебе это все», «говорили тебе — не высовывайся»… У меня нет на них обиды. Но руки опускаются. Это показательный пример — поражает, насколько люди боятся даже самим себе признаться, что я никакой закон не нарушил, и что есть несправедливость со стороны государства в отношении меня. Обидно, что помимо 20 процентов «Z-патриотов» подавляющее большинство придерживается такой политики.
«Сиди тихо, не высовывайся!». Люди своим молчанием играют на руку этой войне, этому режиму — легитимизируют их. А потом жалуются, что их называют молчаливыми соучастниками. А как ещё их назвать?
Я часто в разговоре с родными и друзьями привожу пример журналистки из Барнаула Марии Пономаренко. Она для меня герой. Я с ней 6 марта сидел в Новосибирске в одном отделе полиции — в Заельцовском. Мы ждали оформления документов после митинга. Человек бьется за правду, сколько раз выходила и не молчала. А многие один раз вышли и все…
Я считаю, что мало сделал. Сейчас уже поздно пить боржоми — все слышали новость про мобилизацию. Теперь это действительно касается практически каждого. Хорошо зиговать на диване. А вы готовы стать пушечным мясом?
Мне больно смотреть на сегодняшние митинги — как же мало народу! Вышли единицы (я ими горжусь!). То есть, населению так же глубоко плевать, как и в начале войны, а ведь тут речь уже не об Украине, а о наших российских жизнях.
То есть людям плевать на самих себя. Это лишнее подтверждение, что российское общество больно, и никакие не пиндосы с бандеровцами, масоны с ЛГБТ, а сами россияне просрали свою страну. И не осознали этого.
Я в шоке от комментариев в каналах по релокации. Люди в панике пытаются свалить, вместо того, чтобы плечом к плечу сплотиться, выйти и сказать свое жесткое «нет» мобилизации. Чтобы не бежать из своего дома. Так что будущее России я вижу в серых тонах. Потому что, если зреть в корень, Путин — это следствие состояния общества. Тотальная разобщенность, пофигизм, отсутствие эмпатии…
Я думаю, что какие-то отношения между Украиной и Россией будут в любом случае. Общая граница. Но понятно, что они будут напряженными. Еще более напряженными будут отношения между российским и украинскими народами. Пока не сменится несколько поколений. Сколько — зависит от нас, россиян. От того, как скоро люди очнутся.
